Прибыв в Ричмонд, Барбара вкратце описала ситуацию своему дяде и заперлась в спальне. Злость вновь овладела ею, она начала метаться по комнате. Вошедшая Нэнси мудро промолчала. Барбара в очередной раз в лицах изобразила девушке сцену, происшедшую во дворе Уайтхолла, и Нэнси стало казаться, что она лично присутствовала при этом. Она понимала, что для такой гордой женщины, как Барбара, унижение хуже смерти, и всем сердцем переживала за свою госпожу. Она начала распаковывать багаж, но Барбара, заметив это, остановила девушку:
— Не торопись. Достань только самое необходимое.
Нэнси удивленно подняла брови, и Барбара раздраженно сказала:
— Возможно, мы двинемся дальше. Я не намерена делать Ричмонд постоянной резиденцией.
Нэнси убрала обратно в сундук атласное кремовое платье и осторожно сказала:
— Король попросит вас вернуться в Уайтхолл. Я ни минуты не сомневаюсь в этом.
Барбара подошла к окну и уставилась на длинную аллею, обсаженную стройными тополями.
— Не думаю, что он будет скучать по мне. — Ее голос срывался от волнения и невыплаканных слез.
— Конечно, вы задели гордость короля публичной ссорой. Ему необходимо время, чтобы успокоиться и прийти в свое обычное хорошее расположение духа.
— Мне кажется, что меня посадили под стеклянный колпак. Вокруг, — она махнула рукой в сторону открытого окна, — продолжается жизнь, веселье… а я должна влачить жалкое существование в полнейшем одиночестве. Что если это навсегда?.. Я не вынесу такой жизни.
Нэнси подошла и сочувственно обняла Барбару за плечи.
— Вы будете скучать по детям. Я пошлю за ними.
В бешенстве покидая Уайтхолл, Барбара даже не вспомнила о детях, они пока оставались на Кинг-стрит.
Когда детей привезли в Ричмонд, Барбара с радостью бросилась им навстречу. Она опустилась на колени и нежно прижала их к себе. Анна уже хорошо говорила, а Карл начал самостоятельно ходить на толстых смешных ножках. Она прижималась лицом к детским головкам, вдыхала свежий аромат их волос, слушала их милый лепет и вдруг почувствовала, что боль, которая не покидала ее днем и ночью, начала ослабевать.
Уже три дня Барбара дежурила у окна, тоскливо глядя на дорогу. Вдруг ее сердце глухо забилось. По аллее галопом скакал всадник. Значит, Карл решил сам не приезжать, а отправил за ней посыльного.
Но ее ожидало еще большее разочарование. Вскрыв конверт, она обнаружила в нем записку от Джорджа Дигби, графа Бристоля. Короткое сообщение был написано в явной спешке: «Возвращайтесь немедленно. Мне нужна ваша поддержка и ваше влияние на короля».
Барбара долго смотрела на эту записку, затем откинула назад голову и горько рассмеялась. Все в прошлом… Ее влияние и важное положение при дворе… Все улетучилось как дым в одно мгновение благодаря вспышке ее бешеного темперамента под ярким полуденным солнцем во дворе Уайтхолла.
Она взяла лист, перо и написала краткий ответ; черные жирные буквы ярко выделялись на желтоватой бумаге: «Я больше не имею влияния на короля. Б.».
Барбара была настолько погружена в личные переживания, что лишь спустя несколько часов задумалась о том, почему Бристоль написал столь отчаянное послание.
В эти дни Барбара не знала ни минуты покоя; она не могла ни спать, ни есть и боялась даже думать о будущем. Единственным ее развлечением были быстрые прогулки до реки и обратно. Ее стройные ноги мелькали по аллее, отсчитывая бесчисленные шаги. Барбаре хотелось довести себя до изнеможения, чтобы потом лечь и забыться, но сон бежал от нее.
На седьмой день по пути с речки Барбара вдруг заметила впереди чью-то неясную фигуру. Она остановилась, затаив дыхание; рот ее приоткрылся, сердце забилось с перебоями. Ей показалось, что вдали под раскидистым вязом стоит Карл, ноги его были широко расставлены, на губах играла насмешливая улыбка. Она тряхнула головой, думая, что бессонница сыграла с ней злую шутку, но вдруг видение пошевелилось. Барбара вздрогнула и бросилась навстречу Карлу, смеясь и плача одновременно.
— О Карл, дорогой! — воскликнула она, прижимаясь к нему.