Барбара задумчиво покачала головой и удивленно сказала:
— Как странно!.. Я верю каждому твоему слову, но какая же это мука!.. И самое ужасное, что я все еще люблю его.
— И я тоже, — удрученно сказала Анна. — Он такой обаятельный, и уж если он запал в твое сердце, то считай, что оно принадлежит ему навеки. — Она внимательно взглянула на Барбару. — Что же теперь будет с нашей дружбой? Сумеем ли мы сохранить ее?
Барбара окинула ее взглядом. Это была все та же милая, знакомая Анна, ее единственная подруга. Ей вдруг захотелось повернуть время вспять и вновь почувствовать ту не омраченную ничем дружескую привязанность, которая была прежде.
— Как же нам быть? — спросила она наконец. — Ты же понимаешь, что я буду сгорать от ревности каждый раз, когда ты будешь встречаться с Филипом.
Анна кивнула и сказала задумчиво:
— Да, но, как ни странно, ты стала мне даже ближе… словно любовь к одному мужчине каким-то образом породнила нас. Возможно, нас сближает та боль, которую мы испытали. Если бы ты была моей единственной соперницей, я, наверное, возненавидела бы тебя… Но у него много женщин… и Элизабет… Не могу же я ненавидеть весь мир, — горько заключила она.
Барбара считала, что ей не привелось испытать той боли, что Анне. С ней все по-другому, ведь Филип по-настоящему любит ее, она не может ошибаться. И скоро он попросит ее руки. Почему бы иначе он так упорно отказывался жениться на Элизабет Ховард? Но разве же он может жениться на другой, пусть даже она носит его ребенка, если вся его любовь отдана Барбаре?
— Так ты согласна? — спросила Анна, глядя на Барбару умоляющими глазами. — Останемся подругами, несмотря на соперничество.
— Согласна! — Барбара порывисто протянула Анне руку. — Но предупреждаю тебя… Я сделаю все, что в моей власти, чтобы Филип принадлежал только мне.
В следующие месяцы обе девушки стали очень ревниво относиться к свободному времени Филипа. Они старались быть с ним каждую свободную минуту. Барбара страшно переживала и знала, что не успокоится до тех пор, пока они не поженятся, то есть пока Филип не будет безраздельно принадлежать ей одной. Лишь в его объятиях она переставала терзаться и забывала обо всем на свете.
Анна совсем потеряла голову. Похоже, она нарочно афишировала связь с Филипом. Пренебрегая осторожностью, она назначала Филипу встречи в лавке Батлера — известном доме свиданий. С нескрываемым обожанием она нежно брала его под руку, перед тем как исчезнуть вместе с ним в полумраке дома. Вскоре весь добропорядочный Лондон заговорил о связи Филипа и Анны, и леди Гамильтон, конечно, была страшно разгневана. Не обращая внимания на слезы и мольбы дочери, она выдворила Анну в Виндзор и запретила дальнейшие отношения с Филипом.
Анна послала Филипу прощальную записку: «Наверное, у нас не будет больше возможности встречаться, и я надеюсь, что ты подаришь мне последнее свидание».
Филип прислал ей игривый короткий ответ. Анна вынула из-за корсажа это залитое ее слезами послание и протянула его Барбаре. Оно гласило: «Ты была душою нашего маленького мира, и вся его жизнь ушла вместе с тобой. Мне же осталась одна пустота. Пожалуй, я прекращу все свои теперешние пять-шесть романов и займусь самосозерцанием. Твой Ч.»
Анна нежно погладила записку.
— Вот все, что осталось у меня на память о Филипе. — Она подняла полные слез глаза и добавила: — В деревне я умру. Я знаю, что не проживу долго вдали от него.
Барбара была полна сочувствия. Записка показалась ей бесчувственной и даже несколько жестокой, и она еще раз убедилась, что Филип не любит Анну.
Подруги обнялись и залились слезами. Барбаре так хотелось снова вернуться в детство, когда жить было легко и просто. Какую причудливую паутину сплетает любовь! Сколько сложностей примешивается к наслаждениям! Провожая Анну и понимая, какая тяжесть лежит на душе подруги, она оплакивала и свою утрату — потерю искреннего друга. И лишь одно утешало Барбару: теряя подругу, она также теряла и соперницу. Теперь Филип сможет уделять ей больше времени.
Настал черед для безрассудств Барбары. Филип был так нежен, что невозможно было поверить, что он не любит ее. Его страсть становилась все более пылкой. Как-то, когда они лежали усталые от любовных игр, она почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы опять начать разговор о женитьбе.