— Филип! — Она приподнялась на локте и взглянула на его загорелое лицо. Его глаза были полузакрыты. Темные ресницы отбрасывали легкие дуги теней. Волна нежности захлестнула ее.
— Когда мы поженимся, Филип?
Он открыл глаза.
— Ты, любовь моя?… Стоит тебе только сказать «да» любому из толпы своих обожателей, и ты уже замужем. Что до меня… — Он сел, поднялся с кровати и направился к столику с винами.
Барбара, затаив дыхание, следила за ним огромными сияющими глазами.
Он налил вино в бокал и подал его Барбаре со словами:
— Я женюсь, когда найду выгодную партию.
Барбара дрожащей рукой взяла бокал.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что я вынужден жениться на деньгах, дорогая.
Резко поднявшись, Барбара пролила немного вина на покрывало.
— Это же нереально! У кого сейчас есть деньги? Парламентарии забрали все.
Филип вернулся к столику и налил себе бокал красного вина.
— Вот именно. И поскольку нашими богатствами завладели парламентарии, очевидно, я должен жениться на какой-нибудь из их дочерей. — Он поднял бокал и провозгласил: — Его превосходительство Оливер Кромвель, лорд-протектор Англии, Шотландии и Ирландии, предлагает мне свою драгоценную дочь. Но вся сладость этого предложения — в 20 тысячах фунтах и в выборе любого чина во флоте или в армии.
Барбара сдержанно расссмеялась каким-то суховатым смехом, откинулась на подушки и расслабилась.
— Ты пошутил!.. Я даже немного испугалась сначала!.. Оливер Кромвель предлагает тебе свою дочь…
Филип ухмыльнулся и не стал особенно вдаваться в подробности. Что правда, то правда, Оливер Кромвель по не вполне понятным мотивам предложил ему жениться на его дочери Франциске. Но Филип не добавил, поскольку самолюбие его было задето, что Франциска — отважная девушка — категорически отказала ему.
Смех Барбары оборвался, и она, прищурив глаза, посмотрела на Филипа. У него возникло неприятное ощущение, будто он стоит на дуэли под оценивающим взглядом противника.
— Но я же серьезно, Филип. Давай поговорим о женитьбе… о нашей женитьбе.
Филип взял бокал из ее рук и начал целовать ее, приговаривая.
— Я предельно серьезен, моя маленькая роялисточка. Я вынужден жениться на дочери богатенького парламентария.
Барбара пыталась что-то возразить, желая продолжить разговор, но его ласки распалили ее, и, забыв обо всем на свете, она страстно прижала его к себе.
Глава 4
Барбаре казалось, что она все время старается достать пылающий золотой шар с небес. Сердце ее разрывалось от отчаяния, и ей приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы казаться веселой и оживленной. Нервы ее не выдерживали, и порой она просыпалась по ночам вся в слезах.
Когда Филип бывал занят, она, чтобы скрасить одиночество, лихорадочно искала развлечений. Любимым времяпровождением Барбары стало исследование Лондона, и в качестве преданного сопровождающего она часто приглашала Роджера Палмера. Они вместе блуждали по закоулкам несравненного города. Барбара была влюблена в Лондон почти так же страстно, как в Филипа, и жаждала узнать все укромные уголки подобно тому, как исследовала черты любимого лица.
Больше всего ей нравились лодочные прогулки по Темзе — главному проспекту города. Задыхаясь от смеха, она с помощью Роджера забиралась в лодку у Старого причала, над которым высилась мрачная громада Тауэра. Однажды, когда их лодка тихо скользила по волнам, Барбара почувствовала вдруг необъяснимую легкость и свободу. Она сорвала шляпку и подставила лицо свежему ветерку. Река всегда кипела жизнью, ведь Англия — страна мореплавателей, в ее гаванях теснятся корабли всего мира.
Всякий раз при виде трепещущего под легким бризом, полного жизни паруса Барбару охватывало чувство восторга; ее сердце трепетало в ответном порыве. Роджер почти не замечал водоворота окружающей жизни, его внимание было приковано к пленительному розовому личику, поднятому навстречу солнцу и ветру.
В воздухе разносились хрипловатые голоса лодочников, добродушно поддразнивавших друг друга, не стесняясь в выражениях. Роджер, щадя слух Барбары, набрасывался на лодочников с упреками, но она только смеялась, ей нравились их грубые остроты и забористые шуточки, и порою, уединяясь в своей комнате, она пыталась повторять их.
Величественный Лондонский мост перекинулся через Темзу, опираясь на девятнадцать каменных быков; он был настолько широк, что вмещал целую улицу с двумя рядами домов по обеим сторонам. Лодка миновала Саутуоркский собор, и Барбара загрустила, вспомнив знаменитые старые театры «Глобус», «Лебедь» и «Розу», которые Кромвель приказал снести. Как чудесно было бы увидеть театральное представление! Роскошный Медвежий парк стоял заброшенный и унылый, а Роджер принялся рассказывать Барбаре о медвежьих боях, пока она, зажав пальцами уши, не взмолилась, чтобы он прекратил ужасные описания.