Про себя он подумал, что Якову досталась жена значительно умнее его. Он любил Якова, но всегда знал, что тот глуповат.
— Мы можем отправиться за границу, если так будет лучше.
— Чудак! Ты наследник английского престола! Неужели ты уже забыл тяжкие годы нашего изгнания, наше стремление в Англию? Как можно так легко отказаться от всего? — И Карл задумчиво добавил: — А ребенок Анны тоже вправе претендовать на престол. Необходимо как можно скорее устроить публичную церемонию.
Яков в порыве признательности обнял брата.
— Карл, конечно, я не заслуживаю такого отношения и такого брата.
Король язвительно сказал: — Может, это я не заслуживаю такого брата, как ты. — Его мрачное лицо просветлело, и он по-дружески обнял Якова за плечи. — Но я твой брат, а Анна твоя жена, и теперь мы должны оповестить наших подданных о предстоящем событии. — Он прищурился. — Что, канцлер знает о вашей женитьбе?
Яков с виноватым видом отрицательно покачал головой.
— И я даже боюсь представить себе размеры его гнева.
— Гнева?! Его гнев должен испариться, — усмехнулся Карл. — Не может же он не признать своего внука, который будет одним из претендентов на трон Англии!
Карл вызвал двух ближайших друзей Гайда, маркиза Ормонда и графа Саутгемптона, и приказал им привезти канцлера в Уайтхолл.
Осанистый и довольно тучный Гайд, слегка запыхавшись, вошел в кабинет; его часто мучила подагра, а сейчас от спешки она разыгралась с новой силой. Услышав новость, он недоверчиво уставился на короля, а потом вдруг разразился страшными угрозами. Долгие годы он считал себя ментором Карла, стоял на страже его нравственности. Гайд гордился своим строгим моральным обликом, безупречной честностью и неподкупностью. И вот сейчас его собственная плоть и кровь изменила ему! Какое предательство!
— Продажная тварь! — взревел он.
— Едва ли продажная тварь, — сказал Карл, лениво усмехаясь, — сумела бы уговорить Якова жениться на ней.
— Все равно она нарушила закон, — заявил Гайд. — Ее надо поместить в Тауэр. Парламент утвердит указ, и ее обезглавят. Да-да, пусть она моя плоть и кровь, но именно я поставлю этот вопрос перед парламентом.
Карла встревожил гнев старика, он подошелк нему и обнял его за плечи.
— Надо сначала разобраться! Все не так уж страшно. Дело сделано, и мы должны постараться уладить все в лучшем виде.
Он подвел Гайда к креслу, и тот тяжело опустился в него.
— Какой позор! — простонал Гайд.
Карл старался как мог, но ему не удалось смягчить гнев старика. Не оставалось ни малейшего сомнения, что его не порадует и перспектива стать дедушкой наследника трона. Это известие могло сейчас только ухудшить ситуацию. В конце концов Карл отослал канцлера домой, сказав, что они обсудят все позже, когда тот успокоится.
Канцлер отправился прямо домой, в Вустер-Хаус, и запер дочь на замок в ее комнате.
Мать Анны, узнав обо всем, тайно позволяла Якову приходить по ночам к дочери.
Любовь Барбары к Карлу вспыхнула с новой силой. Ей даже не пришлось использовать свое влияние, она видела, с какой чуткостью и пониманием он отнесся к положению Якова и Анны. Как он мудр и уравновешен! — думала Барбара. Ей нравились его доброта и благожелательное отношение к людям. Весь двор возмущался и злорадствовал по поводу скандального романа, кроме Карла, который, кажется, был единственным, кто не держал на этих двоих злобы.
— Все словно с цепи сорвались, — говорил он Барбаре как-то вечером. — Как глупо! Разве может любовь быть преступлением? Никогда. — Он склонился над обнаженной Барбарой, которая лежала рядом с ним, и добавил: — Я нахожу, что любовь достойна всяческого покровительства и восхищения.
Глава 10
Из Голландии прибыла принцесса Оранская, темноволосая сестра Карла, и положение Анны стало еще тяжелее. Принцессу бесило, что ее бывшая фрейлина осмелилась претендовать на роль свояченицы, и она всеми силами старалась воспрепятствовать признанию этого брака.
Но ситуация осложнялась еще и тем, что она известила их мать, королеву Генриетту-Марию, и та заявила, что собирается покинуть Францию, где провела долгие годы изгнания, и приехать в Лондон. Ей хотелось навестить сына и уладить свои денежные дела.
Яков нервничал в ожидании приезда королевы-матери. Карл снисходительно усмехался, видя, как брат заранее изводит себя. Они сидели в лаборатории, которую Карл приспособил для своих бесконечных опытов по химии и алхимии.