Сейчас, когда Роджер собирался покинуть Англию, ей необходимо как можно скорее получить место фрейлины в свите королевы. На следующий день Карл протянул Катерине свиток, небрежно сказав:
— Здесь список всех английских леди, которых я подобрал для вас. Все они достойные родовитые дамы и заслужили эту честь. Уверен, вы одобрите мой выбор.
— Я тоже уверена, — улыбнулась Катерина и, развернув свиток, пробежала глазами строчки. Она плохо знала английскую знать и никого не предпочитала. Вдруг костяшки ее пальчиков побелели. Дочитав весь список, она обнаружила в конце дерзкое, вызывающее имя — Барбара, графиня Каслмейн.
Катерина подавила предательское восклицание. Она не может — не должна — говорить об этой женщине с Карлом. Неважно, что под пурпурным пологом серебряного ложа между ними установилась интимная близость, ведь существуют вещи, которые не пристало обсуждать с мужем. Ее смущала уже одна мысль о том, что он имел с леди Каслмейн такую же близость, как с ней. Неужели он собирается продолжать этот роман на ее глазах?
Живя и воспитываясь в монастыре, Катерина часто жалела о том, что родилась принцессой Португальской, которой судьба уготовила королевскую жизнь. Ей хотелось быть простой девочкой. Как было бы чудесно стать монахиней, быть одной из этих женщин с мягкими голосами и строгими лицами, жить их делами и молитвами! В последний месяц она смеялась над своими детскими мечтами и благодарила Бога за то, что он не позволил ей стать монахиней. Карл разбудил в ней женщину, горячая южная кровь заиграла в ней. Ему трудно было оценить глубину чувств Катерины, ее смущение было слишком велико, и казалось, она лишь уступает его желаниям. А на самом деле она сгорала от страсти и с трепетом ждала его ласк. Неужели Карл ласкал леди Каслмейн так же нежно, как и ее?! От одной этой мысли Катерина почувствовала такую ревность, которая точно желчь разлилась по всему ее телу. Душевная боль была нестерпимой, Катерина задрожала, и Карл мгновенно забеспокоился:
— Вы не больны, дорогая?
Она схватилась за эту мысль.
— У меня немного болит голова. Если вы позволите… — и она дрожащей рукой положила свиток на столик.
— Конечно! Я позову ваших камеристок.
Он подошел к дверям и пригласил девушек. Велев им позаботиться о здоровье королевы, Карл покинул комнату.
Катерина вооружилась булавкой и быстрыми колющими ударами выколола имя Барбары, графини Каслмейн. Впервые эта невинная душа почувствовала, что способна на убийство, она исступленно колола пергамент, представляя, что наносит раны незнакомой сопернице.
Назавтра она, опустив глаза, протянула список королю. Катерина предпочла сделать это без слов и объяснений. Конечно, у него достанет воспитания просмотреть его спокойно.
Карл развернул свиток и замер в изумлении, заметив выколотое имя. Он предполагал, что Катерина невинна, как дитя. По состоянию свитка было заметно, в какой ярости пребывала его жена, выкалывая ненавистное имя; казалось, пергамент изжеван сворой спаниелей. Раз Катерина с такой злостью выколола имя Барбары, она была гораздо более осведомлена, чем он предполагал… Она оказалась не такой честной и наивной, как он думал. Барбара, несомненно, честнее ее. Карл усмехнулся, вспомнив о белилах, которые Барбара стирала с лица простыней.
Он поднял голову и задумчиво взглянул на королеву. На ней был ниспадающий пеньюар из тонкого розового шелка, волосы рассыпались по плечам. Ее прекрасные длинные волосы обычно восхищали Карла, когда они вот так свободно падали на ее плечи и спину, а не были круто завиты. Но Катерина почти не заботилась о своей внешности, ее вполне устраивало то, как она выглядит. Когда она бывала в хорошем настроении, лицо ее светилось счастьем и казалось почти красивым. Но сейчас она побелела, в глазах притаилась настороженность, и Катерина выглядела дурнушкой.
Она чувствовала себя неуютно под холодным, изучающим взглядом Карла.
— В чем дело, Карл? — спросила она прерывающимся голосом.
— Я вижу, вам не понравилось имя леди Каслмейн.
Ему подумалось, что на самом деле он абсолютно не знает эту маленькую женщину. Она казалась такой юной и безыскусной и очень напоминала его любимую Киску. А оказывается, ей было известно о его романе с Барбарой, и она со спокойствием умудренной, опытной женщины относилась к этому. Образ невинной девочки-невесты растаял. Возможно, не раз она тайно смеялась над ним, пока он терпеливо учил ее любовным играм.
Он спросил, резко повысив голос:
— Что вы имеете против леди Каслмейн? Вы не желаете видеть эту даму?