– А разве нет? Вы постоянно туда наведываетесь. А в остальное время глазеете на эту профурсетку из зрительного зала.
Марвуд уже мягче прибавил:
– С Мег Даунт меня ничто не связывает. Она любовница Горвина. Вернее, он хочет, чтобы она принадлежала ему одному, и больше никому.
– Не морочьте мне голову, – возразила Кэтрин. И все же она подрастеряла напор.
– Клянусь, это чистая правда.
– Тогда я не понимаю…
– В амурных делах Горвин робок. С виду и не скажешь, но так оно и есть. Он попросил меня составить ему компанию, чтобы… полагаю, чтобы я оказывал ему моральную поддержку, а заодно следил, дабы соперники не подбирались слишком близко. У Мег Даунт целая толпа кавалеров.
– Ах вот оно что.
Марвуд широко улыбнулся. Кэт рассмеялась, и он присоединился к ней. Их смех был вызван скорее смущением, чем весельем. Вскоре они оба умолкли и замерли, глядя друг на друга.
Через некоторое время городские часы пробили три. Кэт думала, что уснет мгновенно. Однако ум ее упорно продолжал бодрствовать. Из гостиной, где Марвуд устроился на ночлег в большом кресле под горой одеял, положив ноги на скамеечку, не доносилось ни звука. Скорее всего, он уже видит десятый сон. Кэтрин это выводило из себя. Ну почему Марвуд спит, а она нет?
Бедняжка ужасно замерзла. Она свернулась калачиком, но это не помогало. Постель была сырой. Кисти рук и ступни на ощупь были ледяными. В голове проносились воспоминания последних нескольких недель. Эх, если бы остановить поток мыслей было так же легко, как закрутить кран на бочке с элем! Из-за этой истории с Мег Даунт она выставила себя в глупом виде. А поверив ван Рибику, и вовсе проявила непростительную наивность. Кэт впустила этого человека в свою жизнь, и теперь голландец упорно не желал ее покидать. Даже после смерти он не давал ей погрузиться в желанное забытье.
Время шло. Кэт чуть-чуть согрелась и сама не заметила, как задремала.
Я вздрогнул и проснулся.
Когда я открыл глаза, было совсем темно. Я попытался сообразить, где нахожусь. Единственным звуком, который я слышал, было мое собственное дыхание. В комнате царил холод, все мои мышцы ныли. Убрав ноги со скамеечки, я опустил их на пол. Я был в одних чулках. Я похлопал себя по груди. По меньшей мере одно из моих одеял соскользнуло, а вместе с ним и плащ.
До рассвета было еще далеко. Наклонившись, я принялся водить правой рукой по дощатому полу, пока не нащупал шпагу. Моя спина ныла. Медленно и неловко встав на ноги, я потянулся. Затем наклонился и поднял с пола и одеяла, и плащ.
Меня что-то разбудило. Шум с улицы? Завернувшись в одно из одеял, я снова сел. А через некоторое время взгромоздил ноги обратно на скамеечку и постарался поплотнее завернуться в другие одеяла и плащ. Я был совершенно разбит. Завтра мне предстоит много дел. Закрыв глаза, я приказал себе заснуть.
Внезапно тишину разорвал крик.
Я снова вскочил и схватился за шпагу.
Тут женский голос прокричал:
– Нет!
Натыкаясь на мебель, я попытался найти в темноте дверь в спальню, но только врезался в стену. Проведя рукой по деревянным панелям, обнаружил дверной косяк.
– Нет, умоляю, не надо…
Наконец отыскав щеколду, я ворвался в комнату. За пологом я заметил какое-то движение. По дощатому полу у камина кто-то пробежал.
– Кэт! Что стряслось?
Стало тихо. На ощупь добравшись до кровати, я отдернул полог.
– Что с вами?
– А-а, это вы.
– Кто же еще? – У меня гора с плеч свалилась, но на смену тревоге тут же пришло раздражение. – Ваши крики и мертвого бы разбудили, – резко прибавил я.
– Кто-то коснулся моего лица…
– Скорее всего, это была крыса. Я видел, как она пробежала мимо камина.
– Мне… приснился сон.
– Похоже, не просто сон, а кошмар.
– Я… я не могла убежать… – Голос Кэт задрожал. – Я…
Из темноты донесся судорожный вздох, а вслед за ним – всхлип.
– Боже правый. – Опустившись на край кровати, я погладил Кэтрин по плечу, – во всяком случае, я надеялся, что нащупал в темноте именно плечо. – Это был всего лишь глупый сон, не более того. Я здесь. Скоро рассветет, все будет хорошо. – Я разговаривал с ней, будто с ребенком. – Утром пошлете за мышьяком, и в квартире не останется ни одной крысы.
Ее рука коснулась моей, затем пальцы Кэт крепко сжали мое запястье. Ее кожа была холодной и чуть влажной от пота. Нащупав мою кисть, Кэт вцепилась в нее так крепко, будто хотела удостовериться, что я и вправду сижу рядом с ней.
– Мне приснилось, будто я снова в Дувре. Я видела голландца и нож…
– Успокойтесь, – произнес я. У меня в голове засели ее слова: «Кто-то коснулся моего лица». – Это просто сон. Вам ничто не угрожает. Этот человек мертв. Больше он вас не тронет.