Доктор Самюэль вновь принялся за альбом, а Адель, подойдя к графине, шепнула и ей на ухо:
– Все идет прекрасно, моя красавица, я очень довольна.
Графиня де Клар ответила ей вопросительным пронизывающим взглядом, который Адель стоически выдержала, добавив:
– Нити от марионеток у меня в руках. Я сама за всем прослежу. Скоро убедитесь. – И, усевшись на краешек стула, спросила: – Вы уже поговорили с нашей милой девочкой?
– Конечно, – отвечала графиня Маргарита, привлекая к себе Клотильду и целуя ее в щеку, – мы ведь не с сегодняшнего дня любим друг друга, не так ли, милая моя красавица?
Клотильда нежно улыбнулась.
– Разве можно вас не любить? – прошептала она.
– Но всего я ей еще не сказала, – подхватила Маргарита. – Прежде чем произнести главное, я должна быть совершенно уверена.
– В чем? – спросила Клотильда, и самое искреннее любопытство засветилось у нее в глазах.
Маргарита улыбнулась и на вопрос ответила другим вопросом:
– А вы знаете, что по возрасту я гожусь вам в матери, дитя мое?
– Только вы, графиня, можете так кокетничать, – сказала Адель. – У вас возраст красавицы, моя милая!
– Самой красивой красавицы! – подхватила Клотильда с нескрываемым восхищением.
Адель потрепала ее по щечке с видом доброй бабушки и осведомилась:
– А разве мы не волнуемся хоть самую капельку, а?
– Нет, – отвечала Клотильда, играя необыкновенной красоты бриллиантовыми серьгами, оправленными под старину, футляр от которых лежал открытый у нее на коленях: свадебный подарок от графини.
– Однако такое опоздание, – продолжала госпожа Жафрэ. – Мне кажется, что можно и поволноваться. Вот только если вам точно известно…
– Да-да, – подхватила, смеясь, Клотильда, – мне известно, что он придет!
XIX
ПОСЛЕДНИЕ ИЗ РОДА ФИЦ-РОЕВ
Хорошо еще, что госпожа Жафрэ сидела спиной к свету и лицо ее закрывала густая тень. Ответ Клотильды ей был странен, и она не могла удержаться от недоверчивой гримасы.
Что же до графини Маргариты, то ее чарующая спокойная улыбка была, казалось, высечена из мрамора. Быстрым, как молния, взглядом Маргарита остановила слова, что готовы были сорваться с уст Адели, и, поцеловав Клотильду в лоб, спросила:
– Эту весть подает нам наше милое сердечко?
Щеки девушки порозовели.
– Удивительно! – произнесла она с внезапным смехом, от которого стала еще красивее. – Я не раз читала в книгах, что сердце говорит, но не думала, что это правда.
– Или, может быть, у вас есть свои достоверные источники? – настаивала Адель.
Наверное, взгляд способен пронзать, как кинжал, потому что от взгляда графини госпожа Жафрэ как-то болезненно застонала и смолкла.
Тут дверь гостиной отворилась, и Лоран в новой ливрее объявил:
– Господин принц де Сузей.
Услышав это имя, все в гостиной умолкли и встрепенулись. Большинство из собравшихся еще не были знакомы с вновь прибывшим. Госпожа Жафрэ встретила входившего принца и первой приняла его извинения – с истинным достоинством, смягченным сердечным снисхождением.
Адель, я повторяю, несмотря на свою уродливость, обладала несомненным лоском. И, безусловно, знавала лучшие времена и привыкла к иному кругу, нежели бедняга Жафрэ.
– Опоздание, – важно произнес мэтр Изидор Суэф, очевидно, позабыв о своем недавнем недовольстве, – да всего только на сорок две минуты совершенно извинительно, тем более что вы вернулись из дальнего путешествия, а железные дороги хоть и дают большие преимущества в скорости…
Все давно привыкли, что речь нотариуса непременно должна кем-то прерываться. А что бы с ним, бедным, стало, если бы его заставили договаривать каждую мысль до конца?
Госпожа Жафрэ решительно отстранила мужа, который неуклюже встал у нее на пути, и, взяв принца за руку, подвела его к графине Маргарите. Та поднялась, держа за руку Клотильду.
Принц протянул левую руку. «Видно, так ему удобнее, – прокомментировал про себя его жест мэтр Суэф, – хотя это и не положено». В правой руке принц держал шляпу.
Впечатление, произведенное принцем на собравшихся, было самое что ни на есть благоприятное, и все, улыбнувшись, вернулись к прерванному разговору. Господин же Бюэн, который вошел в гостиную буквально следом за принцем, желая, несмотря на все свои неприятности, оказать дружеское внимание друзьям и соседям, услышал произнесенные шепотом в свой адрес слова участия и сочувствия.
– Пощадите! – пролепетал господин Бюэн, зажимая уши. – Ни слова об этом прискорбном событии! Все возможные меры приняты, и большего не мог бы сделать никто. Если кто-то еще раз упомянет о том, что произошло, я начну кусаться.
Мадемуазель Клотильда приветствовала жениха изысканным поклоном, хотя обычно ее никак нельзя было упрекнуть в излишней церемонности. Поздоровавшись с неизменной любезной и очаровательной графиней, принц обратился к своей невесте:
– Мадемуазель, соблаговолите принять мои извинения. Об этом же я прошу и графиню де Клар. Дело в том, что госпожа де Сузей, моя матушка, намеревалась приехать вместе со мной…
– Неужели?! – воскликнула Адель. Маргарита взяла Клотильду за руки, не скрывая своей радости.
– Вы слышали, доктор? – спросила она.
– Слышал, – отвечал доктор Самюэль, подходя к жениху и невесте.
Жорж продолжал:
– Я ждал ее до последней секунды, и матушка просила меня запомнить и точно передать вам ее слова. Она сказала, что чувствует себя нездоровой, и это мешает ей нынче нанести вам визит, который является для нее не столько долгом, сколько удовольствием.
Похоже, что одно только намерение госпожи де Сузей посетить вместе со своим сыном гостиную госпожи Жафрэ было немаловажным событием.
Адель приподняла очки и вытерла глаза.
– Жафрэ! – позвала она. – Мэтр Суэф! Граф Комейроль! Все наши дорогие гости! Поскольку вы любите и чтите благородную семью, которой на протяжении стольких лет я была предана всей душой, я прошу вас подойти поближе. Итак, я сообщаю радостную весть! Наконец-то свершилось примирение двух ветвей дома де Клар. Я счастлива, что дожила до этого дня!
Как же были растроганы все эти немолодые уже люди! Они искренне любили древний род де Клар и принимали близко к сердцу и его горести, и его радости; даже сами представители семейства де Клар переживали выпавшие на их долю напасти не столь глубоко. (Позже мы увидим, с каким интересом относились добрейший Жафрэ и его супруга ко всему, что касалось этого рода.)
Лица гостей, услышавших столь приятное известие, служили лишним подтверждением только что сказанному: менее всех волнение коснулось Жоржа и Клотильды. Растроганный щепот прокатился волной по гостиной, и мэтр Суэф провел рукавом по папке с брачным контрактом, словно стирая с нее слезинку.
– Добрая весть и добрые слова, принц, – произнес доктор Самюэль.
И пока милейший Жафрэ потирал руки с несколько озадаченным видом, который был так ему свойствен, графиня Маргарита прибавила:
– Принц, я рада была слышать, что моя дорогая кузина принцесса де Сузей собиралась почтить своим присутствием нынешнюю церемонию. Ведь здесь заключается не обычный брак. Звезды сулят нам множество надежд, и я счастлива принять в свершающемся посильное участие.
Она протянула руку Жоржу, и тот галантно поцеловал ее. Невеста глядела на них из-под полуопущенных ресниц, и взгляд ее был полон жгучего любопытства.
Куда был направлен этот взор, гораздо более внимательный, чем обычно? Не смейтесь, хотя ответ и может показаться вам несколько странным. Прекрасная мадемуазель Клотильда не отрывала глаз от рук Жоржа.
Итак, правая его рука по-прежнему держала шляпу. Левой же рукой он поднес к губам изящные пальчики Маргариты.
Клотильда, заметив это, потупилась. Маргарита и Адель быстро переглянулись.
Жорж двинулся дальше; рядом с ним теперь шли доктор Самюэль и граф Комейроль. Адель, стоя возле Маргариты, сказала ей шепотом:
– Они играют очень осторожно! Вы уже все выяснили с малышкой?