Что услыхала как-то ночью в детстве,
И мать в рыданьях, и ее слова:
«Есть у тебя теперь чудесный братец.
Он на суровом жизненном пути
Тебе охраной будет и подмогой».
«Так ты слыхала крик… – сказал король. —
Когда ж Артур тебя впервые встретил?»
«О государь, – воскликнула она, —
Поведаю тебе я и об этом.
Со мною он впервые повстречался,
Когда еще малюткой я была.
Пришлось принять мне как-то наказанье
Безвинно. От обиды убежала
Я к вересковой пустоши и там,
Упав на землю, горько зарыдала,
Весь этот мир прекрасный ненавидя
И умереть желая. Тут-то он
И оказался рядом. Я не знаю,
Пришел он сам или его прислал
Волшебник Мерлин, тот, что, говорят,
Невидимым, когда желает, бродит, —
Но только сел он рядышком со мною,
И добрым словом сердце мне утешил,
И слезы осушил, хоть был ребенком…
Ко мне потом он часто приходил,
Взрослел со мною вместе. Если мне
Казался грустным он, и я грустила.
Был резким он порою, и тогда
Я думала, что не люблю его,
Но стоило стать ласковым ему,
И вновь его любила я, как прежде.
Теперь нечасто вижу я Артура.
Но золотое время наших встреч
Еще и потому навек со мной,
Что знала я, он будет Королем!
Но разреши теперь мне рассказать
Тебе, король, историю иную:
Наставник Мерлина, волшебник Блез,
Лежащий при смерти, послал за мной,
Желая мне открыться пред кончиной.
Войдя к нему, его я не узнала.
Он так усох, что был ребенка меньше.
И вот что он поведал. Он и Мерлин
Всю жизнь усердно Утеру служили
До самой его смерти. Лишь в ту ночь,
Когда скончался Утер в Тинтагиле,[53]
Рыдая, что наследника престола
Не оставляет, оба мудрых мага
Покинули недвижного монарха
И, меж собою говоря неслышно,
Из замка вышли, и войдя во тьму,
В густую ночь, сокрывшую границы
Меж небом и землей, вдруг увидали
Перед собой во мрачном океане,
Как будто в небесах, корабль огромный,
Похожий на летящего дракона.[54]
Корабль был залит светом – мореходы
По палубам сверкающим сновали —
И столь же быстро, как и появился,
Пропал. Тогда спустились маги к бухте.
Там море волновалось и бурлило.
Валы вставали все мощней и выше,
И, наконец, девятый вал, последний,
В себя вобравший половину моря
И полный голосами, встал до неба
И на берег низвергся с диким ревом,
Кроваво-красным пламенем объят.
И в глубине его, в огне, родился
Младенец беззащитный, и к ногам
Он Мерлина волною был подброшен.
Воскликнул Мерлин, взяв его: «Король!
Вот Утера наследник!» И когда
Последнее он слово произнес,
Край пенящийся вала огневого
Его ударил, яростное пламя
Вокруг него стеною поднялось,
И пламенем оделся он с младенцем.
И вдруг утихло все. И в небе чистом
Зажглась звезда. «Так вот, младенец этот, —
Закончил Блез, – и есть наш государь!
Не мог бы я спокойно умереть,
Пока о нем бы не поведал миру».
И вымолвив сии слова, пророк
Вошел в ужасное ущелье смерти,
Где будет он избавлен от вопросов,
Пока не выйдет из того ущелья
В другом его конце. Когда же я
У Мерлина спросила, правда ль это —
Дракон блестящий и дитя нагое,
Рожденное в огне морской стихии,
Смеяться начал Мерлин, а потом
Старинными трехстишьями[55], в которых
Загадка слово каждое, ответил:
«Здесь – дождь, там – солнце. Радуга над нами.
Мудрее станет юноша с годами.
Ум старца угасает, словно пламя.
Здесь – дождь, там – солнце. Радуга и лето.
Та правда – мне, тебе же – правда эта.
Твоя – в одеждах, а моя – раздета.
Здесь – дождь, там – солнце. Ярок небосклон.
Где тот, кто знает явь и знает сон?
Из бездны в бездну переходит он».
И хоть меня загадками своими
Разгневал Мерлин, можешь ты без страха
Отдать Артуру дочь свою, Гиньевру.
Поверь, король, великие поэты
Когда-нибудь Артура воспоют.
И темные преданья старины
Войдут, звеня, в сердца людей грядущих,
И эхо старой повести в часы
Их отдыха вечернею порою
Напомнит им о Короле Артуре.
Ну, а еще поклялся Мерлин мне —
И в этом не было ни тени шутки —
Что ежели Артур и будет ранен,
Он не умрет[56], а лишь уйдет, чтоб снова
Потом прийти. И будет усмирять
Языческие рати до тех пор,
Пока они, как и его народ,
Не назовут его своим монархом».
Обрадован ее словами был
Король Леодогран, и все же мысль:
«Что должен я ответить? Да иль нет?» —
Его не покидала. С думой этой
Он сну предался, и во сне увидел