- Это было вовсе не свидание.
Насмешник вскинул брови.
- Как скажете, и все же какой-то неведомый обожатель принимал участие в том небольшом происшествии, за которое вы заплатили ссылкой. - Заметив, что собеседница собралась возразить, он поднял руку. - Не волнуйтесь, мистрис Уолсингем, обещаю все наблюдения и рассуждения держать при себе.
- Вы любите моего брата?
Вопрос родился неожиданно и так же неожиданно прозвучал, а Розамунде оставалось лишь горько пожалеть о том, что не смогла удержать язык за зубами.
Марло прищурился и снова поднес к губам бокал.
- Любовь? Увы, это всего лишь красивый, но избитый поэтический образ! Вожделение, вот что движет людьми. Признайтесь, вы любили - любите - своего Уила? Или желаете его?
- Думаю, и то, и другое, - ответила Розамунда после минутного размышления. - Но прошу, Кит, никогда не упоминайте имя Уила в присутствии Томаса.
- Не беспокойтесь, - ответил поэт и снова взялся за перо.
Вот уже несколько часов сэр Фрэнсис Уолсингем и лорд Берли стояли в приемной королевских апартаментов в Гринвиче. Оба знали, что ее величество намеренно пытается охладить пыл придворных, поскольку не желает выслушивать то, что они намерены сказать. Оставалось лишь терпеливо дожидаться аудиенции. Отказать в приеме старшим членам государственного совета не могла даже королева.
Наконец счастливый миг настал: вельможи вошли и одновременно поклонились. Елизавета стояла возле окна, и солнце золотило рыжий парик, превращая его в подобие нимба над огромным, украшенным драгоценными камнями кружевным жабо.
- Итак? - Голос звучал высокомерно, взгляд обдавал холодом.
- Мадам, заговорщики предстали перед судебной коллегией в Вестминстере и заслужили обвинение в государственной измене.
- В каком они состоянии?
- Балларда пришлось нести в зал суда на носилках: его допрашивали особенно серьезно, - доложил Уолсингем. - Остальные пришли сами.
- Признали ли они свою вину?
- На допросе признали, а на суде отрицали. Однако в нашем распоряжении имеются все свидетельские показании и результаты допросов. Обвинительный вердикт предрешен, однако суд пройдет в соответствии с установленной процедурой. Ни у кого не должно возникнуть сомнений в точном следовании законам Англии.
Лорд Берли погладил меховые отвороты черной мантии.
- Как только приговор будет оглашен, немедленно сообщите, - приказана королева и жестом показала, что прием окончен, однако вельможи продолжали стоять неподвижно.
- Мадам, необходимо обсудить еще один срочный вопрос, - поспешно, пока не перебили, проговорил лорд Уолсингем. - Пришло время решить судьбу мятежной узницы. Она должна быть предана суду.
- Я уже тысячу раз вам говорила, мастер секретарь, что не пролью ни капли крови царствующей особы. Подобных примеров английское правосудие не знает, и создавать прецедент я не намерена. Подумайте о возможных политических последствиях. Шотландия начнет войну. Король Яков, кажется, готов мириться с заточением матери, но не сможет принять казнь. А французы? Мария - вдовствующая королева, и они ни за что не смирятся с убийством представительницы королевской семьи.
- Мадам, заговорщице следует хотя бы ужесточить условия заключения, - заметил Берли. - Государственный совет считает, что ее необходимо заточить в Тауэр.
- Нет. Ни в Тауэре, ни в любой другой тюрьме, о которой вы, возможно, думаете, я кузину держать не буду.
Уолсингем попытался зайти с другой стороны:
- Мадам, народ испуган и растерян. Ходят слухи о высадке в графстве Сассекс французского войска под командованием герцога де Гиза и появлении в Ньюкасле испанских сил во главе, с герцогом Пальмой. Упорно пророчат гражданскую войну, а кое-кто даже верит, что мятежники уже убили ваше величество. Беспокойство нарастает, и необходимо принимать срочные меры к его устранению. Лишь самые суровые действия против Марии Стюарт смогут остановить волну беспорядков.
Елизавета отвернулась к окну и властно подняла руку.
- Не желаю ничего слышать. Если людям необходимо видеть, что я жива и остаюсь их королевой, значит, надо проехать по улицам Лондона торжественной процессией.
Придворные переглянулись, снова одновременно поклонились и вышли из комнаты.
- Эмиас Полит пишет, что содержание леди Марии в Чартли-Холле сопряжено с серьезными трудностями, - заметил Уолсингем, останавливаясь в передней. - Необходимо перевезти узницу в более надежное место.
- Значит, надо срочно вызвать Полита. Пусть сам изложит свою позицию перед королевой. Может быть, к его словам она прислушается. - Лорд Берли покачал головой. - Государственный совет единогласно считает, что Мария Стюарт должна предстать перед судом, и парламент придерживается того же мнения.