- Ну и славно. Честно говоря, я рада покинуть невеселое место. - Урсула завернулась в плащ. - Розамунда, милочка, в тишине и уюте нашего дома тебе сразу станет легче. Скоро забудешь все, что видела.
Вернувшись на Сизинг-лейн, Розамунда решила бороться со сковавшим ее ужасом единственным надежным способом: медленно, детально изображая сцену казни на бумаге. Она не жалела себя и не пропустила ни одной страшной подробности: ни кипящего котла, ни кровавого ножа палача, ни вывалившихся внутренностей казненного и поднятого к небесам искаженного агонией лица. Рисовала долго, а едва закончив, упала на кровать и провалилась в сон.
Под вечер в комнату вошла леди Уолсингем.
- Ну и как, милочка, тебе легче? Ты проспала несколько часов.
Розамунда села, все еще во власти тумана.
- Да, мадам, спасибо. Сама не знаю, почему чувствовала себя такой усталой.
Однако Урсула не слушала ее, а внимательно рассматривала рисунок.
- Ты все нарисовала… какой кошмар! Что заставило тебя это сделать, девочка?
- Нужно было освободиться от страха. Нарисовать - единственный способ выпустить его на волю и облегчить душу, - просто пояснила она и спустила ноги. - Простите, что расстроила вас.
- Дело не в расстройстве. В подобном рисунке есть что-то неприличное.
- А вам не кажется, мадам, что в утреннем зрелище есть нечто большее, чем что-то неприличное?
Леди Уолсингем нахмурилась:
- Разговариваешь неуважительно, но я все же прощаю: ты серьезно пострадала. Если бы я знала, что твои чувства настолько ранимы, то постаралась бы защитить тебя. - Урсула улыбнулась почти льстиво. - Давай оставим болезненную тему в стороне. Скоро острота переживаний спадет. К обеду у нас ожидаются гости, так что надень розовое бархатное платье и укрась волосы прелестным серебряным ободком, который достался от матушки. Сейчас пришлю Хенни. - Она наклонилась и поцеловала воспитанницу в лоб. - Ну же, девочка! Никто не спорит, дело неприятное, но уже все закончилось… вставай и начинай собираться. - Снова взглянув на рисунок, она поморщилась. - Нельзя оставлять это здесь. - Смяв листок, Урсула унесла его с собой.
Предстоящий обед энтузиазма у Розамунды не вызывал, однако она чувствовала себя гостьей и не могла отказаться от трапезы с хозяевами.
Хенни выглядела бледной и, помогая госпоже одеться, долго молчала, однако в конце концов спросила:
- Вы видели казнь, мистрис?
- Только немного, в самом начале. - Розамунда повернулась, чтобы горничная зашнуровала корсет. - Честно говоря, не смогла выдержать.
- И я тоже. - Хенни вздрогнула. - Было так плохо, что даже стошнило. А все вокруг начали надо мной смеяться.
Опытной рукой она расправила складки на кринолине и взялась за расческу.
Розамунда присела на низкую скамеечку, и юбка раскинулась по полу пышной клумбой. Хенни долго и старательно расчесывала ее волосы, а в заключение закрепила надо лбом Розамунды серебряный ободок. Та посмотрелась в зеркало и с удивлением обнаружила, что выглядит ничуть не хуже, чем обычно. Почему-то ей казалось, что ужасное утро должно оставить неизгладимый след. Услышав, что дверь открылась, она обернулась.
- Дорогая, хочу, чтобы ты надела вот это. - Ослепительно улыбаясь, леди Уолсингем застегнула на шее жемчужный кулон. - А вот этот поясок украсит твою тонкую талию.
Она передала Хенни сплетенную из серебряных нитей ленту.
Розамунда встала, и горничная завязала пояс, старательно расправив длинные концы.
- Вы слишком добры, мадам.
- Ничуть. Всего лишь стараюсь подчеркнуть твою красоту. - Урсула немного отступила и придирчиво осмотрела подопечную. - Да, поистине очаровательно. Прелестная картинка. Ну, если готова, то пойдем вниз. Гости уже собрались.
Первым, кого Розамунда увидела, войдя в гостиную, оказался сэр Роджер Эскью. Джентльмен считался давним другом семьи, так что не стоило удивляться его присутствию за обедом, и все же в укромном уголке сознания зародилась тень сомнения: нет ли какой-нибудь связи между его присутствием, розовым бархатным платьем и чужими драгоценностями?
- Ты, несомненно, помнишь лорда Эскью, дорогая, - подсказала леди Урсула.
- Да, конечно. - Розамунда повернулась и, потупив взгляд, поклонилась. - Сэр Роджер.
- Мистрис Уолсингем, как приятно снова вас увидеть, - негромко проговорил джентльмен и, взяв очаровательную особу за руку, заставил выпрямиться. - Должно быть, после возвращения из Чартли вы жили в деревне?
- В Чизелхерсте, в поместье брата. А в Лондон приехала только вчера вечером.
Лорд Эскью кивнул.
- И должно быть, уже утром присутствовали на казни?