– У разбойника, если он будет молиться, всегда остается маленькая надежда на прощение, особенно если за это заплатить, – сказал Куни. – Но если я стану мятежником, обратной дороги не будет.
– Всегда страшно делать что-то интересное, – заметила Джиа. – Спроси у своего сердца, правильно ли делать это.
«Я хорошо помню тот сон о тебе».
К тому моменту, когда Мун Чакри, Куни Гару и его отряд добрались до Дзуди, спустились сумерки и городские ворота были закрыты.
– Откройте! – крикнул Чакри. – Пришел Куни Гару, почетный гость мэра.
– Куни Гару преступник, – ответил со стены стражник. – Мэр приказал запереть ворота.
– Наверное, он передумал, – пожал плечами Куни. – О мятеже хорошо рассуждать, но когда пришло время принимать окончательное решение, мэр испугался.
Его догадка получила подтверждение, когда из кустов на обочине появились Тан Каруконо и Кого Йелу и присоединились к ним.
– Мэр вышвырнул нас из города, потому что знает, что мы твои друзья, – сказал Кого. – Вчера он услышал, что мятежники побеждают, и пригласил нас на обед, чтобы обсудить, как ему перейти на нашу сторону, но сегодня ему сообщили, что император наконец отнесся к восстанию серьезно и намерен прислать для его подавления имперскую армию, и он принял другое решение. Наш мэр подобен листу, танцующему на ветру.
Куни улыбнулся.
– Боюсь, теперь ему уже поздно еще раз менять решение.
Попросив лук у одного из своих людей, он вытащил из рукава заранее приготовленный шелковый свиток, привязал к стреле и, оттянув тетиву, отправил в Дзуди.
– Теперь нам остается только ждать.
Куни предвидел, что нерешительный мэр может передумать, поэтому заранее послал нескольких своих людей в Дзуди. Остаток дня они провели на улицах, где распространяли слухи о герое Куни Гару, который ведет армию повстанцев, чтобы освободить Дзуди от владычества Ксаны и вернуть город возродившемуся Кокру.
– Никаких налогов, – шепотом передавалось из уст в уста. – Никаких принудительных работ. Семьи больше не будут страдать за преступления одного из их членов.
В своем письме Куни просил горожан поднять восстание и прогнать мэра. Оно заканчивалось обещанием: «Вас поддержит освободительная армия Кокру».
Если можно назвать отряд разбойников армией и забыть, что король Кокру понятия не имел, кто такой Куни Гару, то в письме содержалось некое подобие правды.
И горожане сделали так, как просил Куни. На улицах начались беспорядки, и жители, давно возненавидевшие жестокое правление Ксаны, быстро разобрались с мэром и его чиновниками. Тяжелые ворота распахнулись, и горожане с удивлением увидели Куни Гару и его небольшой отряд разбойников, входивший в Дзуди.
– А где армия Кокру? – спросил один из лидеров восстания.
Куни взобрался на балкон ближайшего дома и, оглядев собравшуюся толпу, заявил:
– Вы армия Кокру! Неужели не видите, какой силой обладаете, когда начинаете действовать без страха? Даже если Кокру живет в сердце одного человека, Ксана будет побежден!
Банальность, но толпа разразилась аплодисментами, и под радостные крики одобрения Куни Гару стал герцогом Дзуди. Кое-кто говорил, что титулы нельзя получать таким простым способом, но никто не обращал внимания на зануд.
Шел конец одиннадцатого месяца. После того как Хуно Крима и Дзапа Шигин увидели свиток с пророчеством в рыбьем брюхе, прошло три месяца.
Глава 9
Император Ириши
Пэн, одиннадцатый месяц третьего года Праведной Силы
В Пэне всегда вино лилось рекой. Фонтаны в Большом зале для аудиенций дворца выбрасывали вино всех цветов в бассейны, отделанные нефритом, которые соединяли специальные канавки. В результате вина смешивались и в воздух, пропитанный пьянящими ароматами, поднималась пена.
Кастелян Горан Пира предложил юному императору придать бассейнам форму морей, а частям пола, остававшимся сухими, – островов Дара.
Разве это не чудесно – смотреть прямо с трона на королевство? Просто опустив глаза, император увидит темные винные моря и насладится зрелищем министров и генералов, перепрыгивающих с одного острова на другой, перед тем как дать совет своему государю или прийти к нему с рапортом.
Юный император радостно хлопнул в ладоши. Кастелян Пира вообще-то главный авгур Пира, но скромность заставила его сохранить прежний титул, что, по его словам, позволяло ему чувствовать себя ближе к императору, – постоянно доставлял ему удовольствие своими замечательными идеями! Император Ириши тратил многие часы на вычерчивание диаграмм и управление рабочими, пока они укладывали золотые кирпичи на полу Большого зала для аудиенций, чтобы установить на каждом острове самые важные географические элементы: красный коралл для туфового конуса, олицетворяющего гору Кана; белый коралл для горы Рапа, покрытой ледниками; перламутр для гладких склонов горы Киджи, инкрустированных гигантскими сапфирами, изображавшими озеро Аризузо, и изумрудами для озера Дако. Кульминацией был миниатюрный сад деревьев бонсай, за которыми тщательно ухаживали, – они символизировали огромные дубы Римы. Императору нравилось представлять себя великаном, шагающим по земле и решающим вопросы жизни и смерти на этом маленьком макете своих владений.