Нет, надо наглеть, но знать меру! Лаэра я, или нет!
Женщина схватилась за амулет… Проклятье, не знаю, чем бы кончилась наше противостояние, ведь я даже кинжалов с собой не захватила! Они так остались где-то в шкатулке вместе с Иорой, и я, к своему стыду, о них даже не вспомнила… ни об оружии, ни о служанке… Вот что проклятые наряды с девушками делают!
К счастью, колдунья тоже не предприняла никаких действий, только ошарашено воззрилась на меня, будто увидев говорящий стол или стул.
— Она говорит… по-нашему? — только и смогла выдавить из себя эта… блондинка.
Во-во. Волосы у «гренадерши» были светлые, глаза голубые.
— Ты что, глухая?! — не сдержалась я.
Видимо, это был всё-таки перебор, потому что тётка вдруг резко посмурнела лицом, а разлетевшиеся было от удивления брови собрались к переносице. Ноздри колдуньи затрепетали, и она уж было открыла рот…
Не знаю, что бы она сказала, а я ответила, но тут из-за двери донесся довольно мелодичный голос:
— Энна, кто там?
— Это Гала, давгара. Она уже уходит!
— Не ругайте её, давгара, это я попросила меня проводить! — вмешалась я, а то слова сказать не успеешь, как выпрут за дверь.
— Кто там ещё, Энна?
— Да тут… Ой! — это я, не сдержавшись, пнула её «ногой» по нижней конечности… надеюсь, не сильно… Уж слишком меня эта канитель достала.
— Простите, давгара… Риорингард, — наконец вспомнила я имя жены Секиры, — возможно, я не вовремя, — едва ли не с боем ворвалась в аппартаменты хозяйки замка, «слегка» оттеснив цербершу и прошмыгнув внутрь, — но я просто не знаю, как у вас принято. А то я здесь уже второй день, но так и не увидела хозяев. Нет, с мужчинами всё понятно, они заняты делом, — непринуждённо щебеча, влетела я, как ни в чём ни бывало в хозяйскую спальню, где на большущей кровати лежала супруга Эдграда Большой Секиры.
А ничего так… симпатичная… Довольно миловидное лицо… простоватое, правда… этакое, крестьянское… с крупными чертами… но давги… они все такие. Голубые… нет, даже васильковые… глаза и золотые, с заметной рыжиной волосы…
Фигуры женщины мне видно не было, но судя по плечам и шее… такая… монументальная… Полноватая правда… Но кто во время беременности не прибавляет в весе? Двигаться приходится мало… с животом особо не побегаешь… есть за двоих… М-да…
— А я чем, по-твоему, занимаюсь? Валяюсь в постели? — недовольно буркнула Риорингард.
— Ну-у, продолжение рода — это тоже ответственное дело, только не все это понимают, — глубокомысленно изрекла я.
— А ты, конечно, в этом разбираешься, — хмыкнула моя собеседница, но её глаза при этом весело заблестели.
— Вряд ли. Думаю, это… как учиться плавать, пока не попробуешь, не научишься.
При этих словах давгара заулыбалась и на её щеках появились симпатичные ямочки.
Ну, за такие в любую толстушку можно влюбиться!
— И кто же ты такая, столь умудрённое жизнью дитя?
Вообще-то она сказала «деточка»… или что-то вроде того…
Вот именно! «Или что-то»… По-твоему, это «деточка» как-то вяжется с моим величественным обликом?
Ни в коей мере, Ваше Величество!
То-то же!
Что сбиваешь с мысли меня?!
Так вот…
— Простите, давгара, я не представилась, — откликнулась я, — Меня зовут Олиенн Вайрин Эсминн. Я — лаэра Западной реки.
Судя по тому, что выражение лица моей собеседницы никак не изменилось, все эти громкие имена и титулы были для неё пустым звуком.
— Золотая Вилья.
— Что? — встрепенулась женщина.
— Я говорю: «Я — Золотая Вилья».
— Да?! — брови Риорингард удивлённо взлетели вверх, — Подумать только, мне казалось, что ты гораздо старше!
— Все так думают, — махнула я рукой.
— Так вот ты какая, Золотая Вилья, — эта фраза в исполнение жены Секиры прозвучала проникновеннее знаменитых слов про северного оленя. Хозяйка замка даже на локтях приподнялась, чтобы лучше меня разглядеть.
И что тут можно ответить. Невольно задумаешься.
— А я тебя совсем другой представляла.
— Какой же?
— Ну-у, гораздо старше… отважной воительницей…
— А что я на неё совсем-совсем не похожа… на эту самую… воительницу?
— Как-то не очень, — захихикала Риорингард.
— Что, даже так, — сурово сдвинула я брови, принимая горделивую позу — левая рука в бок, правая за спину.
Жена Секиры расхохоталась во всё горло: