Светлана Людвиг
Королевский Дар
I
Мимо меня, мелькая пестрыми туристическими футболками, дружной толпой прошагали школьники. Последняя неделя лета явно не отбила их желания отдохнуть перед началом каторжной учебы. За группой бежала учительница, то и дело оборачиваясь, чтобы заверить толпу мамочек и бабушек, что дети будут вести себя хорошо и все опасности, подстерегающие их в пути, тоже. Родительницы не верили, но дети уже забрались в вагон, и учительница поспешно ретировалась за ними.
Расшалившийся почти осенний ветер, трепал две моих разлохмаченные косички. Если распустить — стану похожа на ведьму.
Я пристально смотрела в синие, как море в бурю, глаза. В них не хватало только водоворота, чтобы совсем опьянить меня и заставить говорить те слова, которые их хозяин вовсе не должен слышать. Впрочем, эти слова ни один мальчишка никогда не должен слышать, чтобы не зазнаться, но Юре я их не скажу персонально. И какого черта нельзя учиться в родном городе, а надо обязательно куда-то уезжать? Можно подумать, надпись на корочке что-то изменит в способностях человека. Хотя в наше время без бумажки ты букашка. Но с бумажкой тоже не всегда становишься человеком.
— А, может, все же останешься? — на большее у меня фантазии не хватило.
— Снежа, ты что? — улыбнулся он. — Двадцать минут до отправления.
Юрка давно уже собирался в столицу, и только полная идиотка может надеяться переубедить его перед самым отъездом. И чем больше я смотрела в его глаза, тем больше понимала: идиотка и есть.
Уезжать учиться в столицу собрались десятка три моих — а точнее наших с Юркой — знакомых: с класса, со двора и неизвестно откуда. Мне казалось, что я одна остаюсь в родном городе. Что же они все такие умные-то!
Но, конечно, больше всего меня взволновал отъезд Юрки. Я тонула в его глазах и сокрушалась, почему он не мечтает стать сантехником.
В принципе, мы с ним просто друзья. Я так и не поняла, замечает ли он мой влюбленный взгляд. Как типичный парень он не слишком волновался о таких вещах, как любовь, сентиментальность, розочки и конфеты. Жил спокойно без этого. Да и я, по его мнению, странная, даже ненормальная и с дурацким чувством юмора.
— Юра, — я надула губки и дернула его за рукав, — останься! Мне без тебя будет скучно!
— Что ты меня-то просишь? Вон сколько знакомых, предлагай кому-нибудь другому! — Юрка обвел рукой весь перрон, но я прислушаться не собиралась.
— Кому, например? Степочке?
Степочкой звали высокого худощавого парня с эффектными прямоугольными очками, которые на улице защищали от солнца, а в помещении помогали спотыкаться. Отношения у нас с ним не сложились. Специально я гадости говорить не умела, но Степа при каждой встрече работал моим Музом и вдохновлял на новые колкости.
Вот и сейчас он остановился рядом с нами и незамедлительно предложил:
— Ну, если ты поползаешь передо мною на коленях по перрону, то я, может, через месяц к тебе вернусь.
— Спасибо, я лучше тебя в Антарктиду бандеролью отправлю.
— А почему туда?
— Чтоб стал отморозком не только морально, но и физически.
Вот так каждый раз начиналось, стоило нам оказаться слишком близко. В последний год нас уже друзья едва ли не по очереди по лестницам водили, чтобы на уроки не опаздывать.
— Я не имел в виду именно Степу, — скривился Юрка, глянув на наручные золотые часы. Умный, да еще и не бедный. Если бы он не поступил, образование ему оплатили. Все решили заранее, а я так до сих пор и не смирилась.
— Он сам себя имел во всех видах, — любезно согласилась я, отчего Юра недовольно притопнул ногой. Я глянула в сторону Степочки, но он уже забирался в вагон по металлической лесенке. Обидно, он наверняка не услышал.
— Снежа! — зато вот на меня уже ругаются. Да, я скрытая язва и не надо пытаться меня изменить. Только появлюсь еще и в вашем организме.
— Что тебе опять не нравится?! Если мое поведение, то меня можно переделать, только оставшись со мной! — попробовала я уговорить по-другому.
— Слушай, самая невыносимая женщина! Прекрати меня шантажировать! Попроси лучше Наташу остаться!
Наталья, веселая брюнетка с яркими глазами на загорелом лице, как раз неслась мимо. Ходить нормальным шагом она не могла по определению. Ее все время кто-то куда-то звал, и она срочно всем была нужна.
— Наташа! — крикнула я, заставив приятельницу резко затормозить и уделить мне минутку внимания. — Ты же согласишься плюнуть на столичное образование и остаться со мной?
— Издеваешься? — уточнила она, чуть ли не с первого класса собиравшаяся переехать в столицу.
— Конечно! — ответила я и тут же обратилась снова к Юрке: — Слышал?
— Да я точно так же могу сказать! — парень спрятал руки в карманы и тряхнув головой, откинул со лба челку цвета воронова крыла. И зачем парням такие роскошные волосы? Красивый же, зараза, что вообще отпускать не хочется. Может его в камеру хранения до понедельника сдать?
— Юрочка, ну, ты же солнышко, лапочка, заинька, рыбонька, кисонька…
— Куда тебя на живность понесло? — недовольно спросила подошедшая попрощаться Летта. Я выглядела решительно, и Юру явно стоило спасать. — Опять с утра не завтракала?
Я сделала очень жалостливые глаза голодного промокшего щенка.
— Ты же знаешь, что это бесполезно, — улыбнулась Виолетта и обняла меня.
— Знаю, — не скрывая, кивнула я.
— Тогда зачем?! — не выдержали и хором завопили парень с девушкой.
— Я же должна сказать себе, что сделала все!
— Ты ненормальная! — рассмеялся Юрка.
— Это уже всем известно, — Летта легонько чмокнула меня в щечку. — Надеюсь, что за десять месяцев ты не исправишься.
— Больше — можно, меньше — ни-ни! — подколола я, нагло подставляя вторую.
— А теперь прощайтесь!
Летта отошла на пару шагов, оставив нас с Юрой почти наедине. Суетящиеся пассажиры и железнодорожные работники — не в счет.
По виду парня я сразу поняла, что без проявления инициативы мне ничего не достанется. И неожиданно осознала, что, вернувшись на каникулы, он уже изменится. Я задумчиво почесала затылок, а потом бросилась Юре на шею. Он крепко прижал меня к себе, заставив судорожно выдохнуть воздух, а потом закружил.
— Вот зараза мелкая! А я гадал, что ты на этот раз учудишь! — восхитился он, когда поставил на землю.
— Понравилось? — хитро сказала я, по-прежнему изображая щенка.
— По сравнению с моими ожиданиями? Безусловно! — искренне заверил парень, а потом, чмокнув в носик, попросил: — Не забывай меня, ладно?
Я задохнулась от возмущения, но ответить не успела — Юрка чмокнул меня в щечку и полетел на поезд. Мгновенно успокаиваясь, я махнула им с Леттой на прощание рукой. Толку-то злиться, все равно он не изменит решения.
Поезд, качнулся взад-вперед, будто разминаясь, тронулся, унося от меня частичку души. Я показательно махала им вслед бирюзовым платочком, заранее припасенным в кармане. Пассажиры смеялись и махали мне в ответ, независимо от того, знали меня или нет. Приятно, когда кто-то просто так тебя провожает.
Последний вагон еще не успел скрыться, а в меня уже врезалась толстая тетка с тремя подбородками, которые свисали на неуместный летом меховой воротник. Дама катила двумя руками огромный чемодан в клеточку и ухитрялась держать поводок с маленькой собачкой жутко гавкающей породы. Естественно, меня тут же облаяли обе, причем дама, обернувшись, выдала фразу с глубоким философским смыслом:
— Девушка, смотрите, куда идете!
После отъезда ребят я, как ни хорохорилась, была несколько не в духе. Поэтому собачка тут же цапнула хозяйку за ногу, порвав колготки, а я спокойно пошла домой, оставив их облаивать друг друга. А что я еще могла? Не на метле же за поездом лететь. Не поймут.
II
Говорила мне еще моя разлюбезная бабушка, что я даже мусор не могу нормально вынести. Я отчасти с ней соглашалась, как ведьма я буквально притягивала к себе всё необычное, и с удовольствием бы сидела дома в углу и не высовывалась. Но родители почти жили на работе, и, чтобы не зарасти в грязи, мне приходилось выбираться навстречу судьбе с мешком мусора в руках.