— И как ты предлагаешь наверстать ее разницу в силе до королевского дома? — ехидно спросила Альбина, недовольная решением.
Она сидела на стуле, нервно шаркая по полу краем туфли. В глазах у нее стоял непонятный холод и остервенение. Не знаю, относилось ли это конкретно ко мне или женщина просто была недовольна тем, что к ее мнению не прислушались. Вариантов никто не высказывал, посидели в тишине. Когда ведьма уже была готова снова взвиться и начать новую словесную атаку, я, выдохнула, как перед прыжком с вышки, и быстро сказала:
— Думаю, об этом не стоит беспокоиться.
— Это еще почему? — Альбина, хоть и не поменяла настроя, но от неожиданности сбавила обороты и даже не стала кричать.
— Я кое-чего узнала от Лай-Шин. Думаю поднять предел силы так, чтобы было не заметно, вполне можно, — когда я говорила, то запиналась на каждом слове. Так всегда бывает, когда ляпнешь что-нибудь без предварительной подготовки.
— И что же это? — мигом влез Василий, коварно сверкая на меня глазами цвета полуночной луны. Меня слегка передернуло, даже вспомнился вопль Анжелы о том, что просто чудесно, что он не инкуб.
— Не твоего ума дело, — мигом взвилась рыжая, доказывая, что Василий для не враг номер один.
— Ну, мне, например, тоже интересно, — холодно присоединилась к перебранке Альбина.
— Может, это и глупо, но я боюсь сглазить, — признала я, чем восстановила мертвую тишину во всей комнате.
— Во всяком случае, она уже на пути к становлению королевой, — не слишком весело пошутил Эдик.
— Это почему? — заинтересовалась Анжела, которая молчала только из чувства солидарности с коллегами.
— Осторожность — прежде всего. А как ты будешь мазаться — это уже не имеет ни малейшего значения, — назидательно покачал указательным пальцем граф, за что тут же получил здоровой рукой от Анжелы по голове.
— Нечего умничать! Я не с тобой разговариваю!
— Совсем одурела? Хочешь чтобы я тебе еще правую руку сломал?
— Сам дурак! У меня сломана не рука, а ключица!
Все коллеги думали, как бы призвать их к порядку. И только Олег, мечтательно смотрел на это, откинувшись на спинку стула, вытянув ноги и жмурясь, как ленивый кот на солнышке.
— А ты чего улыбаешься?! — хором отреагировали возмутители спокойствия.
Правильно все-таки сказал мне Игорь насчет сумасшествия. Я со своими голубыми волосами сейчас казалась себе самой нормальной здесь. Ладно, Анжелке только двадцать восемь. Взрослая, конечно, но вполне может и побыть ребенком по сравнению с остальными. Но какого черта на ее провокацию поддается граф, которому уже перевалило за сорок, не объяснялось ни в одном документе, из всех выданных мне.
— Я счастлив! — улыбаясь, протянул Олег, встав со стула. — Спасибо тебе, Анжела, — он чмокнул боявшуюся пошевелиться девушку в щеку. — Спасибо тебе, Василий, — барон пожал графу руку, пока тот не успел сообразить, где подвох. — Как же прекрасно, что Анжела бросила меня до того, как раскрыла весь свой дурной характер!
В кабинете нашел слова только Мирослав:
— Спасибо, Олег, теперь можно продолжать беседу?
— Да что там продолжать? Вы и так уже все решили, а теперь, как обычно, устраивайте тут балаган, — Альбина встала со своего места, и только у самой двери уточнила: — Никто не против, если я пойду?
Возражений не нашлось, только сразу после ухода княгини вся мужская часть коллектива начала по очереди выражать свои соболезнования. Минут через пять обсуждения при молчаливых нас с Ядвигой и активно поддакивающей Анжеле насчет отвратительного женского характера, снова вернулись к основной теме.
— Я думаю, что облик можно менять при помощи специальных зелий, — предложил ректор.
— Ни грамма не получите! — отрезала зельевар.
— Ну, Ядвига Павловна.
— Нет! Они вредные! Я уже один раз сварила зелья, как вы просили. Больше никого я опасности не подвергну.
— Снежан, а ты не умеешь что-то подобное варить? — нашла другую жертву Анжела.
— Нет! — отрезала за меня Ядвига, на глазах превращаясь в бабу Ягу. — Они слишком сложные.
— Они и правда очень вредные, — не стала я уточнять, что даже пробовать не хочу, хотя шансы на успех с амулетами есть. — К тому же, почти непригодны для постоянного использования. Слезть такая шкурка может в любой момент.
— Тогда что еще? — задумался Павел. — Может, морок?
— Ты Деянира совсем за идиота не держи, — посоветовал Олег, не продолжая дальше.
— Тогда, я думаю, можно попробовать создать второе лицо, — предположил Мирослав.
— Не факт, что она способна, — призадумался Олег, — но года за два…
— Но второе лицо — это вроде как лицо души. Сможет ли она стать похожей на королеву Селену? — высказал свои подозрения профессор Знаменов.
Все дружно посмотрели на меня, сдерживая скептическое «Нееее!», вертевшееся на языке. Я фыркнула и резко закинула ногу на ногу, видимо в порыве закрыться от них хотя бы морально. Руки я тоже сложила крестом, но потом подумала, что это перебор, и стала правой вертеть кулон.
— Может, вы сначала покажете мне хотя бы ее фотографию или портрет? — возмутилась я, поняв, что даже не могу принять участие в общей дискуссии.
— А ты до сих пор не видела? Сейчас достану, — Мирослав с важным видом полез под стол, оставив других профессоров высказывать свое мнение.
— Вроде, так даже похожа, — наклонив голову влево констатировал Павел.
— Ну не знаю, — как-то недоверчиво протянул в ответ на его реплику Василий.
— Вот их семейный альбом, — Мирослав водрузил мне на колени толстый фолиант формата где-то А2 в тяжелой, обрамленной металлическими уголками, обложке.
— Откуда у вас столько всего от королевской семьи? И амулеты, и альбом? — запоздало удивилась я.
— У нас даже все уцелевшие документы, — похвасталась профессор Бабкина, чуть подобрев.
— Разве, ничего из этого не нужно было Деяниру?
— Скажем так, Мирослав уделял вещам чуть больше внимания, — не конкретно ответила она, дав напоследок совет: — листай с конца. Там вначале предки, они тебе не интересны.
Много страниц пустовало, на последней оформленной была фотография пяти ребят. Как будто на заднем плане стоял парень лет восемнадцати в аккуратном черном деловом костюме, с расстегнутым воротом рубашки. Деянира я признала в нем почти сразу, так что долго рассматривать не стала. Старшей девочке было на вид лет четырнадцать. Высокая, смуглая кожа, небрежно подстриженные под каре густые каштановые волосы, только глаза немного чопорны. Они сидела идеально прямо с улыбающимся лицом, в легком летнем платье с коротким рукавом, держа на коленях маленькую девочку лет четырех. Малышка же, напротив, была бледненькая и белокурая. У нее угадывались очаровательные ямочки на щеках, но она старалась держаться более строго, чем сестра. Рядом стояли средние сестра и брат, похожие друг на друга. Отличались у них только длина волос, а так они фотографировались даже в одинаковой одежде: белые рубашках и черные брюках.
— Адела и Арес разве близнецы?
— Нет, — грустно сказала Ядвига, вспомнив что-то свое, — просто они очень любили друг друга. Маленькая Миранда и сразу стала их соперницей в глазах матери, Тереза слишком остро воспринимала дворцовые интриги, сама желая заполучить корону. Адела и Арес не хотели этой власти, им хватало простого человеческого тепла.
Рядом на странице рамкой наклеили розочки со старых открыток. Видимо Селена сама бережно оформляла семейные фотографии, вкладывая в этот альбом частичку себя.
Я перевернула лист назад. С него на меня смотрели счастливый мужчина, крупнее даже Мирослава и женщина, на пол головы ниже него. Он — смуглым и широкоплечим, как заправский мачо. И еще у него была замечательная открытая улыбка, при жизни, наверное, притянувшая много друзей. Женщина рядом с ним казалась маленькой и бледной, особенно в длинном светлом платье без бретелек, напоминавшем летний сарафан. Волосы у нее до плеч, идеально ровные на концах, такого же цвета, как у ее младших дочерей.