Тут меня взяла за руку взяла женщина в полицейской форме. У нее были коротко стриженные светлые волосы.
— Не волнуйтесь. Я буду о вас заботиться, — сказала она с сильным ливерпульским акцентом. Она повела меня по коридору к моей камере. Ее звали Кейт Мёрфи. У нее было очень доброе лицо, увидеть которое было очень приятно после стольких часов в обществе дуболомов Скотленд-Ярда.
За мной шел Эндрю Шоу. Стук наших шагов отдавался эхом по коридору. Эта суета привлекла внимание других заключенных. Они принялись кричать, топать, стучать по дверям. У одной из тяжелых металлических дверей мы остановились. Кейт Мёрфи распахнула ее, пропуская меня внутрь. Я не мог поверить в то, что происходит. Это было тоскливое помещение с голыми крашеными бежевыми стенами и крошечным квадратным окошком. В углу был унитаз из нержавейки.
— К сожалению, изысков французской кухни тут не дают, — пошутила она. — Все готовят в микроволновке. Но карри рекомендую, — она улыбнулась.
Когда мой адвокат ушел, посоветовав «мужаться», я первый раз за тот день поел — то самое карри. Из пластикового контейнера пластиковой вилкой.
Я попытался заснуть, но не смог. Вместо кровати тут был широкий каменный выступ. Ни подушки, ни одеяла. А матрас был больше похож на мат, на которых занимаются легкоатлеты.
На следующее утро пришел детектив-сержант Роджер Милберн. Он засыпал меня вопросами, но я, по совету Эндрю Шоу, молчал. И снова его гораздо больше интересовало содержимое шкатулки, личная переписка принцессы и мои несуществующие мемуары. Можно было подумать, что четыреста предметов, вынесенные из моего дома, это такая мелочь, на которую даже не стоит тратить время. Пять часов я сидел и ломал голову: что происходит? Он задавал мне вопрос, а я отвечал: «Без комментариев».
Конечно, это какая-то ошибка. Когда королевская семья узнает о том, что произошло, весь этот кошмар закончится.
Когда меня выпустили под залог, я искренне полагал, что кто-нибудь из Скотленд-Ярда, из Букингемского, Кенсингтонского или Сент-Джеймсского дворца — королева, принц Чарльз, принц Уильям — что кто-нибудь поймет, что произошла ошибка. По всей Британии в королевских дворцах слуги получали сотни подарков. Трогательные вещицы которые напоминают о годах службы. Слуги традиционно рассчитывали на подарки от своих хозяев еще со времен Георга V. Это знали все, кто имел дело с Королевским домом. Это знали все члены королевской семьи.
Но вокруг — тишина, которая сводила меня с ума.
Глава шестнадцатая
ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ
— Пол, старший сын желает с тобой встретиться, — услышал я по своему мобильному. Так слуги называли принца Чарльза. Принц Эндрю был «любимый сын», а принц Эдвард — «младший сын».
В месяцы, последовавшие за моим арестом, осторожность в разговорах была крайне необходима. Как позже оказалось, двадцать телефонов моих друзей и родственников постоянно прослушивались. Поэтому по телефону надо было стараться не упоминать имен и говорить только общими словами.
После долгих месяцев, когда я терзался вопросом, почему королевская семья забыла обо мне и позволяет так страдать, вдруг раздался звонок. Это было 2 августа 2001 года. Из Лондона звонил человек, который вел для меня переговоры с помощниками и советниками принца Чарльза. Вот уже месяц он пытался договориться с принцем о встрече со мной. Этот человек, имя которого я не хочу называть, оказался в незавидном положении, вынужденный разрываться между мной и дворцом. Причем обе стороны представляли, как важно это дело и какой ущерб оно может нанести.
Я не хотел выдавать полицейским тайны королевской семьи. Я хотел только поговорить с принцем Чарльзом один на один, чтобы все ему объяснить. Я хотел, чтобы он понял, что это какая-то страшная ошибка. Я хотел, чтобы Уильям и Гарри знали, что я невиновен.
Этот деловой звонок дал мне надежду. Наконец-то произойдет сдвиг, и причем очень скоро — меньше чем через сутки.
— Он согласился с тобой встретиться. Ты должен поехать в Глостершир. Там ты получишь дальнейшие указания. Встреча состоится в чужом доме. Там тебя будет ждать старший сын. Он хочет раз и навсегда во всем разобраться. После долгих месяцев, когда я мог только сидеть и жалеть себя, на меня вдруг нахлынула буйная радость. Как только принц Чарльз выслушает меня, он поймет, что я невиновен! Он все поймет. Всю весну и все лето мне казалось, что я, как в кошмарном сне, пытаюсь закричать, но из моего горла не вылетает щи звука. И теперь человек, на которого я когда-то работал, отец мальчиков, которые выросли на моих глазах, согласен выслушать меня, тогда как с января никто из Виндзоров не соизволил оказать мне этой чести. Мне пришлось ждать несколько месяцев, прежде чем у меня появился хоть малейший повод для радости.