Нам не удалось даже подобраться к ней поближе, чтобы хотя бы разглядеть. Все ужасно расстроились, а ведь мы специально надели перчатки. А главное, королева, наверное, решила, что голливудские актеры не умеют себя вести… Но каждый раз, когда в своих письмах ты упоминаешь Букингемский дворец, я так волнуюсь…
Бетт Дэвис
У нас дома на Чапел-роуд, когда в гости ждали более богатых друзей, то доставали лучшие тарелки. Точно так же, когда во дворец приезжают главы иностранных государств из королевских кладовых достают самую красивую утварь: серебряные подсвечники, солонки и перечницы такого размера, что один человек не может их унести, не говоря уже о золотых столовых приборах времен Георга III. За полукруглый стол в Бальном зале Букингемского дворца могут уместиться 160 человек — это намного больше, чем может разместиться за столом в Виндзоре в сто двадцать футов длиной и десять шириной. В Букингемском дворце стол такой широкий, что младшим лакеям приходится, обвязав ботинки тряпками, взбираться на него, чтобы поставить в центр стола подсвечники и цветы. Когда накрываешь на такой стол, точность и внимательность особенно необходимы. Местоположение каждого прибора вымеряли с линейкой, ножи, вилки и ложки не должны лежать не дальше и не ближе, чем на ширину большого пальца от края стола, стулья выдвинуты на одинаковое расстояние, так чтобы получалась ровная линия. Мажордом пристрастно проверял правильность сервировки.
Во время ужина все должно было пройти идеально. Подачей блюд командовал мажордом с помощью специальных сигналов, похожих на сигналы светофора. Он сидел на верхней галерее за пультом, словно осветитель в театре, видя как на ладони весь зал. Слуги стояли наготове и, когда перед ними зажигалась желтая лампочка, это значило: «Приготовиться!», когда зеленая: «Пошел!». По зеленому сигналу одновременно с разных входов в зал входили чинные процессии пажей и лакеев. Это был настоящий театр. Смена блюд проходила с легкостью и изяществом, по которым никак нельзя было заподозрить о той сумасшедшей суете, которая царила на кухне.
Когда я был маленьким, мне говорили, что нельзя приступать к еде, пока всем не положили. Во дворце все не так. Как только перед королевой ставят тарелку, она начинает есть, и неважно, подали другим это блюдо или еще нет. Главное правило дворца: есть, пока горячее. При дворе королевы Виктории, когда Ее Величество заканчивала есть и ее тарелку уносили, то тут же уносили тарелки и у всех остальных. Сейчас тарелки забирают только тогда, когда человек закончил есть и отложил нож и вилку.
Система световых сигналов — нововведение в жизни прислуги, а вот официально разрешенное подглядывание — нет: это наследие прошлых эпох. Заднюю стену Бального зала занимает экран с прорезями, через которые слуги восхищенно наблюдают за пиром. Десятки глаз смотрят на великих мира сего в торжественной и роскошной обстановке.
Был один случай, когда мне хотелось буквально провалиться под землю, однако дворцовый протокол не определяет, как это делается. Когда королева отправляется с визитом в другие страны, все должно быть так же идеально, как при визите глав иностранных государств во дворец. В 1979 году, когда королева отправилась с визитом в страны Персидского залива, я впервые отправился вместе с ней. Утром, перед тем как отправиться в аэропорт, по традиции слуги выпили шампанского — «за удачную дорогу» во главе с камеристкой королевы Маргарет Макдональд. Эта миниатюрная и безупречная во всем женщина сидела на стуле с высокой спинкой очень прямо. Ее волосы были аккуратно уложены, на носу — очки в роговой оправе, на шее — три нити жемчуга, на груди — брошь; бусы и брошь были подарками королевы. Она всегда ходила в шелковых платьях, сшитых на заказ портным королевы сэром Норманом Хартнеллом. Маргарет Макдональд выглядела как эталон королевской камеристки, а сама королева и принцесса Маргарет (но только они!) звали ее Бобо еще с тех времен, когда она была у них нянькой. Все знали, что она «глаза и уши трона», и спорить с ней не осмеливался никто.