«Ты что, с ума сошел?» — спросил Пол Уайбрю, когда я рассказал ему обо всем. Он поверить не мог, что я собираюсь уйти из Букингемского дворца, и попросил меня еще раз все обдумать. Но я был совсем в другом положении, чем он: у него не было жены, и он мог решать за себя одного. А мне нужно было заботиться о семье. Я уже все решил. И теперь думал только о том, как сказать об этом королеве.
Стоял июнь 1987 года. Принц Чарльз сидел в плетеном кресле в королевской ложе на ипподроме в Эпсоме и занимался своей корреспонденцией. Королева, герцог Эдинбургский, принцесса Александра, принцесса Кентская и другие сидели неподалеку и пили легкие напитки. Я спросил принца, не желает ли он чего-нибудь выпить. Он, как обычно, попросил принести лимонный напиток. Когда я вернулся с бокалом, принц наклонился вперед и прошептал: «Принцесса сказала мне, что вы собираетесь перейти работать к нам».
Другие оживленно беседовали о чем-то и явно не услышали, что он сказал. «Пожалуйста, Ваше Королевское Высочество, не рассказывайте ничего королеве. Я ей еще не говорил, и хотел бы сообщить лично», — попросил я.
Королева в своем зеленом килте («Охотящийся Стюарт») и кардигане, стояла спиной к камину в гостиной на первом этаже Крейгован Хаус. На выходные она часто приезжала в этот небольшой каменный дом, который находился возле поля для гольфа на территории поместья Балморал. В нем она останавливалась, когда ее двор не приезжал в замок. Королева только что вернулась с прогулки. Ее собаки развалились на клетчатом ковре. После нашего разговора с принцем прошло две недели.
— Можно с вами поговорить, Ваше Величество? Это займет всего несколько минут, — спросил я.
Королева улыбнулась.
— Даже не знаю, как начать, — сказал я и начал сбивчиво объяснять ей, в чем дело.
Я посмотрел на нее, и мне очень захотелось побежать к Марии и сообщить, что я передумал.
— В чем дело, Пол? — спросила королева.
— Мне очень тяжело говорить об этом, — с дрожью в голосе сказал я, смутившись оттого, что королева выжидающе смотрит на меня.
Я служил у нее уже десять лет, и за все это время мне никогда еще не было так тяжело.
— Я долго думал о своем будущем — ради Марии и Александра… — королева по-прежнему улыбалась. — Поверьте, мне нелегко далось это решение…
Она могла бы уже два раза выгулять собак за то время, пока я пытался перейти к сути. Судя по всему, мне не удалось поразить ее решимостью и уверенностью в себе. Наконец я сказал:
— …но я договорился принцем и принцессой Уэльскими, что перейду работать к ним.
— Пол, — сказала королева, — не нужно мне ни о чем говорить. Чарльз мне уже обо всем рассказал.
Она понимала, что я очень расстроен, и решила меня немного подбодрить.
— Ты посмотри на это с другой стороны. Ты ведь не уходишь от меня. Ты просто переходишь к другим членам королевской семьи. Чарльзу и Диане нужны такие, как ты. Однажды я умру, тогда они станут королем и королевой, и ты вернешься во дворец, — сказала она.
А когда я повернулся, чтобы уйти, она добавила:
— Как бы то ни было, Пол, ты уходишь ради самого дорого, что есть на свете, — ради своей семьи, и я тебя понимаю.
— Ваше Величество, спасибо за то, что поняли меня, — сказал я.
С конца июня до начала августа я исполнял свои обычные обязанности. Королева больше ни словом не обмолвилась о моем уходе. Эти два месяца рядом со мной работал еще один лакей — он должен был занять мое место и работать в паре с Полом Уайбрю.
Однажды, когда я был на работе, леди Сьюзан Хасси, придворная дама королевы, попросила, чтобы я зашел в гостиную для придворных дам, которая располагалась на третьем этаже. Мне всегда нравилась леди Сьюзан, жена главы Би-би-си Мармадьюка Хасси, она нравилась и королеве. Леди Сьюзан была честной, решительной женщиной, чье мнение все уважали. В отличие от многих других во дворце, с ней было легко иметь дело, она не была высокомерной и надутой.
Когда я вошел, она сидела за столом и подписывала письма Она сказала, что слышала, будто я собираюсь уйти от королевы, и спросила: «Ты думаешь, что принял правильное решение? Не знаю, известно ли тебе, но там, куда ты переезжаешь, не все так, как оно выглядит».
Сьюзан, конечно, старалась выражаться корректно, но среди слуг уже давно поговаривали о том, что в семье у принца и принцессы «не все ладно». Конечно, это были только слухи, но вот придворная дама королевы ясно намекнула на эти обстоятельства, по-дружески предупредив о возможных проблемах. Леди Сьюзан прекрасно знала, как обстоят дела у принца Чарльза и принцессы Дианы: принц Чарльз доверял ей, так что ее сведения были самыми что ни на есть точными. Я снова повторил, что хочу переехать за город ради своей семьи. Я сообщил леди Сьюзан, что это решение далось мне очень нелегко, но теперь уже нет пути назад. Она отвечала с подлинной заботой, напомнила, как меня любит королева, и пожелала мне всего самого лучшего.