— Нет, я про яхту не говорила, но у него есть большой скоростной катер, прямо там, в частном доке.
— Могу поспорить, что док тоже большой, — сказал Арчи. — Как ты там сказала, насколько он большой? — Он широко развел руки: — Такой, а, Дейзи?
— Да уж побольше твоего, — ответила она и потянулась за прислоненными к стене закутка костылями.
— Так как же его зовут, этого миллионера? — снова спросил Арчи.
— А не ваше дело, — отрезала Дейзи и встала с кресла, подсунув костыли под мышки. В ледяном молчании она надела плащ, ловко передвинув костыли, пока просовывала руки в рукава. Затем она заковыляла к стойке и сказала бармену: — Выкинул бы ты этих двух засранцев. У них дурные манеры.
Пока она шла к выходу, Арчи сказал:
— Перестарался.
— Ты слишком давил на нее. Только больно ей сделал.
— Ага. Надо же — проститутка с принципами! Кто бы подумал!
— Думаешь, она правду говорила?
— Кто знает? В остальном она не врала, это уж я точно знаю. Они бегают за ней, словно кобели за сукой в течке. Но миллионер в Пост-Миллз? — Арчи пожал плечами.
— Почему бы не выяснить? — сказал Алекс.
— Я как раз и хочу это сделать, — ответил Арчи. — Добычи будет выше крыши, так ведь?
— А как ты будешь ее брать?
— Трудно, что ли, обчистить квартирку, пока шестидесятичетырехлетний старикан трахается в лесу с одноногой шлюхой?
Оба расхохотались.
Алекс вернулся к дому на Уэст-энд-авеню в восемь вечера. Они вместе с Арчи сходили еще на один фильм, а затем поели в кафе на Бродвее. Он хотел одного — добраться до постели, посмотреть телевизор и заснуть часиков этак в десять. Он намеревался завтра еще раз заглянуть в тот вестибюль, если только будет погожий день, а потому ему с утра надо было быть бодрым и внимательным. До сих пор его видел только один жилец, и Алекс хотел, чтобы так и было в дальнейшем. Если уж придется попасться на глаза в день ограбления, так пусть это будет единственный раз, когда его здесь заметят.
Возле подъезда дома Алекса поджидал детектив второго класса Энтони Хокинс. Он явно забрался уж слишком далеко — его участок был от Четырнадцатой до Тридцать девятой, между Пятой авеню и Ист-Ривер. Хокинс был шести футов ростом, смуглый крепкий парень, который гордился своим прозвищем Ястреб[1], пусть даже так его пренебрежительно называли воры. Именно поэтому Хокинс считал себя похожим на Барта Рейнольдса, хотя на самом деле ни капельки похож на него не был. Рейнольдс играл когда-то в недолго прожившем телесериале «Ястреб» как раз о нью-йоркском детективе. Хокинс был полуангличанином — полуирландцем («да еще с пятой частью шотландской крови», как он любил отмечать), но это не мешало ему получать удовольствие от того, что сериал был назван именем нью-йоркского копа. Когда Барт Рейнольдс отрастил усы, Хокинс сделал то же самое. Рейнольдс побрился — и Хокинс тоже. Если бы у Рейнольдса обнаружилась язва, Хокинс постарался бы ее себе заполучить. Хокинс был тем еще дерьмаком. Именно он арестовал Алекса и засадил его в Синг-Синг. Он носил пальто с поясом, что, наверное, позволяло ему чувствовать себя еще более деловым копом. Хокинс стоял под дождем. Очень характерно для копа — не сообразить, что от дождя можно и спрятаться.
— Привет, Алекс, — весело поздоровался он.
— Что ж, привет, мистер Хокинс, — ответил Алекс.
— Как поживаешь? — спросил Хокинс, но руки не протянул. Коп никогда не ручкается с ворами, пусть порой даже знает этого вора лучше своего деверя. И коп всегда обращается к вору по имени, думая, что это дает ему какое-то психологическое преимущество. Если коп застукает вора, только что осуществившего блестяще задуманный план ограбления Форт-Нокса, и этого вора будут звать Израэль Голдберг, коп автоматически спросит: «Ну, Иззи, что ты нам об этом расскажешь?» Если Иззи сообразительный вор, он станет называть копа «мистер» и «сэр» и заговорит его до смерти, не рассказав ничего. Это все часть одной игры.
— Ушли бы с дождя, — от души сказал Алекс. — Вы меня ждали?
— Тебя, — ответил Хокинс.
— И долго?
— С полчаса.
— Да войдите же в дом, — сказал Алекс. — Давненько не виделись.
Они вошли в вестибюль, Алекс закрыл зонт и стряхнул его. Хокинс все время смотрел на Алекса. Детективы любят считать, что могут узнать, о чем думает человек по тому, как он движется, даже если он всего лишь отряхивает зонт или сморкается. Алекс встряхивал зонт, и Хокинс пристально ловил каждое его движение. Наконец Алекс поднял глаза и спросил:
— Итак, что завело вас на окраину?