Когда они бродили по городу, компания длинноволосых подростков обернулась посмотреть на нее, и один присвистнул, когда они проходили мимо. Алексу захотелось вернуться и дать этому засранчику в рыло. Его начинало раздражать, что Джессика не носит лифчика. Его также раздражало, что она слишком хорошо знает этот город, знает тут все магазины, может рассказать, что происходит в соседних городках — о концертах классической музыки, о балете, экспериментальных театрах и даже рок-концертах. Конечно же, в сезон. У нее почему-то возникло ощущение, что сезон начинается раньше, а почему — она не знала. Может, потому, что рекламировать «Тэнглвуд» в «Таймс» начинали задолго до первого концерта, хотя в этом году она никакой рекламы не видела. Может, она просто хотела, чтобы театры были открыты, чтобы сезон уже начался, чтобы они вместе могли все посмотреть.
— Наверное, — сказал он.
Они зашли в городе в антикварную лавочку. Повсюду на полках стояли стеклянные штучки, бронзовые вещички, медали и все такое прочее, и везде были написанные от руки объявления:
«Если ты намерен это стащить,
Лучше уж сначала нам это обсудить».
Джессика спросила хозяина — неужели помогает? Тот ответил — о да, вы просто удивитесь. Это был игривый старый хрен в сиреневой рубашке, клетчатом пиджаке, хлопчатобумажных брюках и черных туфлях без носков. Он объяснил Джессике, что подобное воровство подчиняется особому циклу; он полагал, что его, в общем, можно классифицировать как взлом. Он считал, что магазинное воровство является видом взлома, — хрен ты знаешь, подумал Алекс. Взлом как явление изучался, рассказывал он Джессике, и, короче говоря, чтобы не утомлять ее долгим ответом на простой вопрос, было обнаружено, что взломщики имеют те же потребности, что и честные граждане (вот-вот, подумал Алекс), например, в деньгах, в одобрении равных или даже в необходимости встряски, а во многих случаях в необходимости противостоять человеку в сером фланелевом костюме, если Джессика понимает, что он имеет в виду.
— Замечательно, — проговорила Джессика. — Разве это не замечательно, Алекс?
— Угу, — кивнул тот.
— Теперь свяжем все эти нужды с возможностью украсть, — продолжал хозяин, — и с осознанием этой возможности. Потом человек делает выбор — украсть ему или нет ради удовлетворения своей потребности? Если он украдет и уйдет с украденным, короче, если ему повезет, он ощущает удовлетворенность от процесса кражи, и цикл будет повторяться вновь и вновь — ему просто придется воровать для удовлетворения своей потребности.
Хозяин магазина расплылся в широкой улыбке, издал что-то вроде «вуу», а затем расшифровал это словечко специально для Джессики:
— ПВОВУУ. Потребность. Возможность. Осознание. Выбор. Успех и Удовлетворение. Я пытаюсь разбить цикл на стадии выбора. Человек приходит в мой магазин с потребностью украсть и видит возможность украсть, и осознает эту возможность удовлетворения своей потребности, так что теперь остается только сделать выбор. Ну, мои маленькие надписи предоставляют ему свободу выбора. Он не обязан красть, вместо этого он может подойти ко мне и поговорить.
— И когда-нибудь такой человек с вами говорил? — спросила Джессика.
— О да! — ответил он. — Несколько месяцев назад был один парень. Сказал мне, что не понимает, что на него нашло, но ему просто смертельно захотелось одну статуэтку, которую он увидел на полочке, но денег не было. У него прямо руки так и чесались ее украсть. Мы поговорили, и я разрешил ему купить ее в рассрочку. Он дал мне пять долларов — а она стоила пятьдесят, — и я позволил забрать ее. С тех пор он каждый месяц высылает мне по пять долларов. Это было в ноябре, стало быть, к августу расплатится. Да, эти надписи действительно очень полезны.