Да и туристы, по правде говоря, не очень-то нас и донимают. Озеро там у нас, длинное такое, Лох Лохам прозывается, берега у него высокие, скалистые, так вот, наш замок как раз на такой круче и стоит. Не всякий турист туда забраться рискнёт.
Итак, вылетаю я как-то ночью прогуляться — и в первом же коридоре натыкаюсь на какого-то толстого господина с во-от таким носом. На туриста вроде не похож. И что самое странное — не испугался он, когда меня увидел, то есть совсем не испугался. А я, кстати сказать, не ужинал в тот день, так стены сквозь меня о-го-го как просвечивали! А он пальцем поманил и говорит: а подлети-ка ты, друг любезный, поближе — я, наверное, как раз тебя ищу. Ну, я из интересу возьми и подлети. Говорю ему: чего, мол, надо? А он скривился весь да как гаркнет что-то такое путаное-перепутаное! Заклинание! Меня аж до дрожи пробрало, и вдруг чувствую — хоп! — снова я стал тяжелый такой и плотный, как бывало. Аж упал в коридоре с непривычки и затылком треснулся.
Лежу это я, звёздочки из глаз вытряхиваю, а он стоит надо мной, ухмыляется. Так-то, говорит, дела делаются! Я, говорит, господин такой-то, и фамилию называет — не то Бабаян, не то Багдасарян из Нью-Йорка, и замок этот теперь мне принадлежит — я, мол, его приобрёл. Место тут живописное, и если дорогу хорошую проложить вместо вашей дурацкой тропы, то на туристах такой бизнес можно сделать — чертям завидно станет. Так что ты, говорит, сынок, не упрямься и замок мне покажи. А то сторож тут у вас, даром что все зубы съел, — всё равно дурак дураком.
А надо вам сказать, мисс Джессика, что два человека в замке всё-таки живут — один-то сторож, его государство к нашему замку приставило, а о другом я как-нибудь потом вам расскажу. Так вот, когда он сторожа дураком обозвал, тут меня и проняло. Какой, говорю, я тебе сынок, свинья жирная! Я Джеральд, сын Кортана из клана МакХаффов, и не тебе тут командовать. А замок не продаётся, вот!
Ругаюсь, а сам гадаю, где он такие заклинания раздобыл? Тут все окрестные призраки их сотни лет ищут — и без толку. А тут ещё вдруг подумалось: мамочки родные! — это ж туристы теперь нас совсем с ума сведут!
Не бывать, говорю, этому; повернулся и пошёл. Да не тут-то было. Догнал он меня, хвать за руку и — щёлк! — что-то мне руку охватило. Глянул — браслет с цепочкой, и конец цепочки у этого Баласаняна в руках. И опять ухмыляется, гадина. Ты, со мной, говорит, не шути, давай показывай.
Ну, я смотрю — делать нечего. Повёл его по замку.
Часа три мы с ним бродили, а может, и больше. Он, смотрю, то следом идёт, то сбоку, то вперёд забегает и всё спрашивает без конца: а это что за дверца, а эта лесенка куда ведёт? Надоел он мне до чёртиков зелёных! Не представляю, как эти гиды там целую толпу таких идиотов водят. Ну, хожу это я, рассказываю: это то, а это сё. В старом подземелье был соблазн дверь на замок захлопнуть, так ведь самому пришлось бы остаться за компанию, а по мне уж лучше в воду головой, чем такая компания. Не захлопнул, в общем.
Заболтался я. Мимо нашей двери потайной шли, так я чуть сдуру не ляпнул с разгону: тут, мол, мы обитаем. Да будто сдержал кто: молчи, мол. Смекнул я тогда: не иначе, папаша мой где-то рядом, заинтересовался, значит, по стенам пробирается вслед за нами. Призраку ведь что воздух, что камень — всё равно. Я и сам частенько так лазал, не видно там внутри ни черта, только на слух и движешься, вот…
То ли глаза меня выдали, то ли ещё чего, а только остановился Балаганян этот — и ну стены обшаривать. Чуть только не обнюхал всё и, смотрю я, — все ближе к двери подбирается. Повернулся ко мне — глаза горят, ладони потные. Ага, говорит, призрачки, нашел я наконец гнездо ваше! Кто тут главный у вас, покажись, поговорить надо. Не о чем, говорю, нам с тобой разговаривать. А тот знай себе посмеивается. Эх, пацан, говорит, триста лет живёшь, дураком помрёшь. Я где только магии не обучался, меня просто так не обманешь. Давайте, говорит, амулет ваш, а не то всех по ветру рассею, от меня не скроетесь, да и некуда бежать вам — все вы, призраки, к одному месту прикованы, такая уж у вас судьба. Так что давай, мол, раскошеливайся. И всё цепочку дёргает. А сам, хоть и толстяк, но сильный, чтоб его…
А у папаши моего был, кстати говоря, амулет. Таких сейчас не делают — он со старых времён его берёг. Сильная вещь! И ведь в самом деле есть такие заклятия, что похуже смерти. Ну, думаю, что, если вправду этот Арбузарян знает пару штук?