— Уже проснулся?
— Угу…
— Будешь вставать?
— М-гм… — Матвей помотал головой.
Девушка придвинулась поближе, пристроилась Матвею под руку и угнездила голову в ямке над ключицей. Матвей молча приобнял её рукой. Света тоже молчала. Так и лежала, глядя на него глаза в глаза.
— Так странно… — наконец сказала она. — Даже не верится, что до вчерашнего дня мы даже не встречались. У меня такое чувство, что мы знали друг друга всю жизнь. Это, наверное, всё из-за твоих писем.
Матвей заёрзал. Ничего не сказал. Света тоже умолкла. Казалось, она ещё что-то хотела сказать, но в последний момент передумала. Долго что-то рисовала пальцем на его груди, кусала губы и стреляла глазами из-под долгих ресниц.
— Матвей… — наконец позвала она.
— Что, Светик?
— Я должна тебе кое-что сказать… Кое в чём признаться.
Матвей напрягся, сел и пригладил волосы.
— О чём ты? Что случилось?
— Я не знаю, как начать… — Света завернулась в простыню и тоже села. — Видишь ли… Я подумала, это будет нечестно, если я промолчу.
Матвей почувствовал неладное.
— Лапка, о чём ты? — встревоженно спросил он. — Не томи, говори, что стряслось!
— Ну, видишь ли… Твои письма… они были такие искренние, честные. А те твои стихи… Ну, я не знаю! У меня внутри что-то перевернулось, когда я их читала! Ты не представляешь, сколько радости ты мне доставил. Но это ты, а я… Я, в общем-то, если честно, до самого последнего момента как бы ничего о них не знала.
— До какого момента? Это что… разве не ты их писала?
— Нет! То есть… Я не знаю. — Света подобрала к себе ноги и обхватила руками колени. — Я бы их написала, точно такие, но… Это всё Машка.
— Машка? — В голове у Матвея творилась какая-то каша. — Какая ещё Машка? Твоя подруга?
Света помотала головой.
— Не подруга. Это… В общем, это мой дом. Точнее, дача.
— Дом? Постой, постой… Ты хочешь сказать…
— Угу, — кивнула она. — Ты только не обижайся! Наверное, получается, что я обманывала тебя. Но я не хотела! Если бы я знала, я б ей запретила, но она сама. А я… видишь ли… Я тогда в рейде была, мы котиков метили…
Матвей сел, выпутался из одеяла и принялся натягивать плавки. Девушка обеспокоенно придвинулась ближе. Положила руку ему на плечо.
— Матвей, не надо… Я прошу тебя… Я же не нарочно!
Матвей мягко, но решительно убрал с плеча её ладонь и обернулся, глядя девушке в глаза. Заставил себя улыбнуться, погладил её по руке.
— Всё хорошо, лапка, — сказал он. — Всё хорошо. Успокойся. Мне просто… Я тут вспомнил об одном деле, очень важном. Иди в душ, я после тебя. Я… сейчас. Я скоро.
Нашарив по пути на столе сигареты и спички, Матвей вышел на крыльцо и прямо так, в плавках и простыне, уселся на покрытые росой ступеньки. Чиркнул спичкой, прикурил. Выпустил клуб дыма. В голове было пусто и звонко. Матвей затянулся ещё раз и затушил сигарету: Света не терпела табака, с курением теперь надо было завязывать.
— Ну, старик, ты даёшь, — сказал он.
«Хозяин?» — тотчас отозвался Дом.
— Чего ты спрашиваешь? Ты ведь слышал.
«Да, хозяин».
— Да брось ты… — Матвей поморщился. — Заладил: «Хозяин, хозяин…» Зови меня как прежде Матвеем. И говори мне «ты». Да… Вот, блин, попал, так попал! В жизни не думал, что такая история может со мной случиться… Ты знал?
Дом помолчал.
«У меня были подобные предположения. Я не считал их достаточным обстоятельством для прекращения переписки».
— Почему?
«Машины не умеют лгать, Матвей. И не могут позволить, чтобы человеку был причинён вред. Если переписку вёл дом хозяйки Светы, он руководствовался теми же соображениями, что и я. Он не мог причинить вред ни своей хозяйке, ни тебе».
— Она.
«Уточнение не понято».
— Я сказал: «Она». У Светланы дом запрограммирован на женскую личность. Так что это не «он», а «она». И начинай менять программы сам.
«Уточнение принято. На какую личность ты желаешь перепрограммировать меня?»
— Мужскую, разумеется. — Матвей повертел в руках сигарету и бросил её в ящик с песком. — И знаешь, что, старик… Не говори ей ничего. И вообще, запрети Светлане доступ к этим файлам. Пусть всё… Пускай всё идёт как идёт.
«Принято. Изменить логин команды ввода на „Старик“?»