Несмотря на все усилия, Майк ни на одной детали не смог обнаружить хоть что-нибудь, похожее на маркировку, значок фирмы изготовителя, серийный номер или штрихкод. Ничего. Абсолютно. Все детали, блоки, электронные платы, оружие и даже боеприпасы были девственно чисты. Только масло в гидравлику заливали фирменное — «Шелл», да катафоты габаритов были от «Дженерал моторс». Но что в Америке не от «Дженерал моторс»? Только то, что от «форда»… По некоторым мелким, незаметным для непрофессионала деталям Майк сделал ещё один из далеко идущих выводов: все они были произведены в Соединённых Штатах; среди них не было ни одной тайваньской или малазийской штамповки или японской микросхемы, — ничего вообще, что было бы произведено за пределами страны.
Когда Майк не нашёл клейма на электронных платах или тягах манипуляторов, это его как-то мало обеспокоило. Но когда он не отыскал ни следа маркировки на оружии, кроме обозначения калибра, то задумался уже всерьёз — в какое дерьмо он на этот раз вляпался?
Тем временем Билл прогнал последний тест, удовлетворённо кивнул, расстегнул и стянул комбез, перчатки и шлем, аккуратно сложил их и запер в стенной шкаф.
— Пошли, — мотнул он головой. — Наши уже, наверное, ужинать сели.
Как будто подтверждая его слова, ожил потолочный репродуктор, откашлялся и сказал голосом Хэллоуина: «Билл, Майк, вы чего там застряли? Проблемы?» Майк повернулся в сторону камеры внутреннего слежения и ободряюще помахал рукой, мол, всё в порядке. Хэл успокоенно хмыкнул и отключился.
Уильям оказался прав, — к тому времени, когда они приняли душ и переоделись, весь персонал подземной базы уже собрался в маленькой столовой. Только вторая дежурная смена осталась на посту вести наблюдение. Контроль над катакомбами осуществлялся круглосуточно.
Когда Майк устраивался на работу, он не особо задумывался, как они будут питаться. Когда они приняли смену и зашла речь об обеде, Майк тешил себя мыслью, вдруг еду здесь готовят девчонки-поварихи или, на худой конец, какой-нибудь дипломированный мужик-повар, этакий чернокожий бритый наголо верзила, виртуоз кастрюль, профессионал мутовки и кудесник микроволновой печки. На поверку действительность оказалась гораздо прозаичнее и скучнее. Никаких поваров не было и в помине, еду готовил автокельнер. Все продукты были заранее заморожены и расфасованы в контейнеры для быстрого разогрева. Да и в самом деле, если подумать, какая кухня в подземном бункере? Дым, чад, грязная посуда, котлы эти… Жуткая нагрузка на вентиляцию и канализацию. В конце концов, не военная же база у них тут; всего-то персонала — полтора десятка человек, не считая охранников наверху. Майк прекрасно это понимал и в душе был согласен с таким решением, но всё-таки что-то внутри протестовало. Еда была разнообразной и высококачественной, практически свежей, но что-то неуловимое терялось. Хотя бы возможность перекинуться парой слов с подземным коком, ну, типа там: «Привет, Макс. Чем сегодня будешь нас травить?», или просто — удовольствие стукнуть вилкой по тарелке и бросить то ли в шутку, то ль всерьёз: «Нет, я когда-нибудь прикончу этого кухаря! Из чего он это готовит?!» А запаянным в пластик рыбе, бифштексам и пюре бесполезно было это высказывать. Они молчали как… как рыба, бифштексы и пюре.
— Чёрт! — ругнулся Уильям, раскрывая свой судок. — Хэл! Опять ты заказал мне это кукурузное пюре. Ты же знаешь, я не люблю кукурузное пюре.
— А? — оторвался Хэл от еды. — Кукурузное пюре? Гм… Ну прости, перепутал. Закажи что другое, я потом спишу в отчёте.
— Ладно… — обречённо махнул рукой Уильям. Оглядел остальных. Все молча насыщались. — Майк, что у тебя? — спросил он.
— Написано: «Рис». Сейчас посмотрю, — Майк расковырял и отогнул блестящую гофрированную крышку. — Рис, — объявил он.
— Я так и знал! Не против поменяться?
— Можно… Эй, погоди. У тебя там кофе? Дай мне, что-то башка сегодня болит.
— Не дам. Подожди, сейчас куплю в автомате…
Они обменялись подносами и принялись за еду. Кофе был без кофеина. С точки зрения Майка кукуруза была приготовлена превосходно, да и бифштекс был неплох, хоть и отдавал горохом… Чёрт, мысленно выругался он, везде эта проклятущая соя! Из продуктов нынче можно быть уверенным только в рыбе. В конце прошлого века сою продавали как диетический продукт, но поскольку спроса не было, её стали добавлять куда ни попадя — в сосиски, в равиоли, в колбасу… Это что! — дед говорил, что в его времена в России (а точней, тогда ещё — в Советском Союзе) не было даже сои и в колбасу добавляли… туалетную бумагу. Такая была фишка, да: бумагу добавляли, мясо крали. Верилось в это с трудом, но привычки врать за дедом не водилось. Дед рванул в Штаты в конце восьмидесятых. Тогда многие уезжали. Союз трещал и распадался, в правительстве грызлись за власть и разворовывали западные кредиты, народ голодал, а цивилизованному миру требовались хорошие программисты, техники, врачи и просто здоровые молодые люди. А дед Майка был докой в своём деле. Хотя всё равно работы не нашёл. Но к тому времени, когда он окончательно понял, что жизнь не сложилась и пора если не возвращаться, то сменить место жительства на более лояльную Канаду, сын уже вполне освоился, женился, а вскоре и карьеру сделал, и дед передумал. Последовало десять лет спокойствия и относительного благополучия, потом отец Майка погиб во время одного из исламских терактов, и дела семьи пошли наперекосяк. Майку было что вспомнить, но воспоминания эти редко бывали светлыми. Сначала их семья перебралась на север страны, в Сиэтл, затем в пригороды — Грин-Виллидж, Абердин, они жили в трейлере, снимали квартиру, потом, когда Майк подрос и стал работать, — дом…