С толстяка слетела всякая игривость, лоснящиеся щеки налились кровью, бакенбарды затряслись.
— Значит, план Великого Последнего Похода, по-вашему, авантюра?! — заговорил он свистящим шепотом. — Значит, гениальное стратегическое решение, способное положить конец многолетней войне и утвердить гегемонию Империи на континенте, по-вашему, анекдот?! Значит…
— Вот именно! Анекдот! И авантюра! — прорычал Тимасс. — Да вы хоть представляете, что такое штурм побережья с высадкой десанта? Во что это обойдется флоту? Империи?.. У Огненосных Творцов по всему побережью сплошная линия укреплений, артиллерийские редуты, танковые группы… Половина флота будет потоплена еще за пределами шельфовой зоны, как только субмарины всплывут! Из оставшихся едва ли треть дойдет до берега. А еще у них там — дрейфующие минные поля… Это чистое безумие — ваш Великий Поход. Он действительно станет последним в истории Империи. Если осуществится!.. — Адмирал выдохся, махнул рукой и сел обратно в кресло.
— Целью Великого Последнего Похода, — как ни в чем не бывало заговорил Солтус Манисс, — является захват всего побережья к северу от Мертвой реки на глубину до ста километров, что обеспечит нашим войскам стратегическую инициативу на континенте и даст возможность раз и навсегда покончить с остатками древней империи. Особо важным в этой операции является захват старого укрепрайона в Гнилых лесах. Где-то там находится легендарная Крепость с атомным арсеналом. Если мы захватим Крепость и арсенал — весь континент наш!
— Я уже говорил вам, Солтус, вы псих! — глухо сказал главный адмирал. — Даже если бы нам удалась высадка, и мы добрались бы до Крепости, это ровным счетом ничего бы не изменило. Крепость бездействует более двадцати лет — это совершенно точно. Неужели вы думаете, что если бы там что-то сохранилось, Огненосные Творцы не воспользовались бы этим?.. Ваш план, повторяю, погубит флот. На континенте война, армии отмобилизованы, оборонные заводы работают на полную мощность…
В кабинете повисла напряженная тишина. Первым ее нарушил адмирал-адъютант:
— А каков же ваш план, Палмус?
— Глубокая и тщательная разведка. Надо скрытно исследовать Мертвую реку вплоть до ее верховьев у Алебастровых гор. Изучить возможность прохода по реке наших штурмовых субмарин. Если мы захватим Рудный район в горах и возьмем под контроль пойму реки, это как раз и даст нам желаемую стратегическую инициативу и реальный шанс покончить с Огненосными Творцами.
Двое уже не молодых высших офицеров Островной Империи долго и внимательно разглядывали друг друга, словно виделись впервые. Они тщательно взвешивали свои шансы, прежде чем принять окончательное решение. Собственно, вопрос был прост и однозначен: кто? Кто выйдет победителем из сложившейся щекотливой ситуации, и, соответственно, кто станет реальным руководителем Адмиралтейства.
Палмус Тимасс, ветеран флота Его Всевеличества, для себя уже решил, что если проиграет, сразу подаст в отставку, не дожидаясь кадровой чистки или высочайшего повеления. Но он все еще не терял надежды, что здравомыслие адмирал-адъютанта окажется сильнее амбициозности.
Так оно и получилось.
— Пожалуй, вы меня убедили, адмирал! — снова расплылся в жирной улыбке Солтус Манисс. — Признаюсь, ваша логика неотразима. Надеюсь, этот инцидент не усложнит наши дальнейшие отношения?
— Ни в коей мере, адмирал. Это я виноват: не разглядел вашей инициативности и патриотизма!
Совершив таким образом друг перед другом служебные реверансы, оба сочли обстановку нормализованной, и Тимасс уже по-будничному спросил:
— Кстати, адмирал, сегодня из Амаллы прибывает группа новоиспеченных выпускников академии, и вроде бы один из них — ваш подопечный?
— О, да! Это сын моего старого боевого товарища, а ныне хранителя Наследного Кодекса Северного архипелага Толла Галена. Парень рожден для океана! Совершить кругосветку в четырнадцать лет…
— Действительно, талант!
— Вот-вот! Его зовут…
— Вилл Гален. — Главный адмирал позволил себе маленькую шпильку — так, только чтобы почувствовать прочность своего положения. — Знаете, Солтус, я как раз хотел посмотреть на этих будущих покорителей Мира. Не составите ли мне компанию?
— Я бы с превеликой радостью, Палмус, но дела, знаете ли… М-да! — заторопился толстяк.
— Ну, если дела… Не буду вас задерживать. Придется самому… выбрать из них себе помощника, — вздохнул Тимасс. — Не возражаете?
«Попробуй только возразить! Я теперь тебя, жирдяя, на мыло пущу!»
— Как можно, господин главный адмирал! Ваше профессиональное чутье в подборе, так сказать, кадров безупречно. Не сомневаюсь, что вы выберете среди них самого достойного и перспективного офицера!
«Ладно, старый хрыч, посиди пока, погрей мне кресло. Как только твоя затея с Рудным районом провалится, ничто уже тебя не спасет. И галуна от тебя не останется!»
— Вот и славно! Распорядитесь там, чтобы после натурализации этого… Вилла Галена прислали сюда. Хочу с ним лично познакомиться.
— Завтра же утром он будет в вашем кабинете. Разрешите идти, господин главный адмирал?
— Вы свободны, адмирал-адъютант.
Толстяк выкатился из кабинета, и Тимасс наконец вздохнул с облегчением. «Не-ет, шалишь! Больше я тебе шанса не дам! Ты у меня прямо в первом десанте пойдешь, на амбразуру ляжешь и героем станешь. Посмертно!..»
Он позвонил референту и приказал:
— Машину к подъезду!
— А как же встреча с выпускниками, господин главный адмирал?
— Скажешь, что встреча переносится на… послезавтра. А сейчас меня ждет Его Всевеличество…
— Господа офицеры, прошу следовать за мной. — Высокий и тощий, как большинство централов, человек в форме надкапитана внутренней службы сделал приглашающий жест и исчез за дверью.
Максим покосился на спутников. Никто не двинулся с места, все смотрели друг на друга. О процедуре натурализации новоприбывшим сообщили сразу же, еще на корабле при обычном таможенном досмотре. Вообще-то их должны были пропустить без досмотра, но оказалось, что со вчерашнего дня в Империи объявлено военное положение, и все льготы и послабления автоматически были отменены. А поскольку выпускники академии еще не прошли натурализацию, то считались обычными гражданскими лицами со всеми вытекающими.
Что же такое натурализация, выяснить так и не удалось. Мнения высказывались самые разные — от стандартного медицинского осмотра до полной проверки на лояльность с ментальным сканированием. Ни первого, ни второго Максим не боялся — детские игрушки, шпионские страсти. А вот если дойдет до глубокого психофизического зондирования, придется попотеть. У них тут в контрразведке вовсе не дураки работают. И Новака, и Преображенского раскололи в два счета, а ведь ребята были подготовлены по высшему уровню!..
Новички продолжали переглядываться — никто не хотел быть первым. Сейчас вернется надкапитан, и у него появится лишний повод для подозрений, что непременно отразится на дотошности его подчиненных.
Максим глубоко вздохнул, настраиваясь на «переключение» личности, и шагнул навстречу вновь открывающейся двери. Контрразведчик угрюмо оглядел его снизу вверх, пристально посмотрел в глаза. Максим постарался изгнать из своего взгляда даже слабые отражения эмоций, и это у него, кажется, получилось. Тощий централ молча повернулся и зашагал на своих ходулях по коридору. Стены коридора, когда-то выкрашенные в мышиный цвет, давно полиняли, обзавелись разноцветными потеками и розариями из плесени по углам. Два ряда одинаковых металлических дверей по обе стороны, покрытых ржавыми разводами, удачно дополняли картину.
Коридор несколько раз поворачивал, его пересекали металлические арки с направляющими в полу и потолке — примитивная, но действенная система безопасности: в случае угрозы нападения броневые плиты надежно перекроют отсеки, и наступление неприятеля неминуемо захлебнется.
Путешествие по этой своеобразной крепости окончилось внезапно. Группа вышла из коридора в обширное, но такое же мрачное помещение. Посередине его стоял длинный обшарпанный стол и ряд потрепанных стульев с одной его стороны. В дальней стене, за столом, маячили по углам две стандартные двери, выкрашенные для разнообразия коричневой краской. На той, что слева, белела надпись «вход», а на правой — «выход».