— Заглушите мотор! — теряя терпение, потребовал первый. — И слезьте с машины. Отвечайте по существу!
— У нас автопробег, — Кабанчик шарил по карманам. — Биробиджан — Москва — Хабаровск.
— Автопробег? — Лейтенант Соловей поднял бровь и посмотрел на дорогу. — А где остальные машины?
— Отстали. В Стерлитамаке задержались, у нас там выступление…
Я опять хихикнул. Кабанчик врал вдохновенно, убедительно, уходя корнями до таких глубин, таких грунтовых вод — куда там саксаулу. В принципе ему вполне бы можно было и поверить, не будь он подшофе. С ним всегда так: несёт какую-нибудь чушь — верят, а скажет святую правду — нет. Вкручивает всем, что он двоюродный брат покойного Курта Кобэйна, — верят. Говорит, что он профессиональный крысолов, — не верят!
Даже когда соответствующий диплом покажет, всё равно не верят.
Лейтенант Соловей сердито посмотрел на меня.
— Документы, — сказал он. — И техпаспорт.
— А? Сейчас, сейчас…
Второй инспектор потихоньку приближался. Я слегка оторопел. Кабанчик явно что-то замышлял, а в этом состоянии от него можно было ждать чего угодно. Я легонько ткнул его кулаком под лопатку. Тот лишь повёл плечами, щёлкнул зажигалкой и невозмутимо прикурил.
— Где ваш номерной знак?
— Да есть там номер, есть, — раздражённо бросил Серёга. — Посмотри ещё раз, если в первый не увидел.
Начинавший злиться лейтенант скривился, но всё-таки посмотрел. Лицо его удивлённо вытянулось. Я обернулся вместе с ним — и тоже опешил. Кабанчик продолжал чудить: номер и впрямь имел место быть, и номер ничего себе, всем номерам номер:
— Погасите сигарету! — рявкнул, наливаясь кровью, лейтенант и вынул из кармана трубку. — Ну-ка, дыхните сюда.
Кабан щелчком отбросил сигарету, наклонился к трубке, выдохнул так, что прибор зашкалило, потом показал постовому средний палец и дал по газам.
Не будь у сиденья высокой спинки, я бы просто выпал на дорогу — «харлей» на мгновение даже встал на дыбы. Но обошлось. И прежде чем гаишники успели что-нибудь сообразить, мы уже мчали, набирая скорость, вдаль по шоссе. В зеркальце было видно, как милиционеры втиснулись в машину, включили мигалку, сирену и покатили за нами следом.
— Ты с ума сошёл! — закричал я, стуча Кабанчику по каске. — Тормози! Дался тебе этот байк!
— У тебя есть деньги? — прокричал он сквозь рёв мотора. — Я что, по-твоему, дурак — штраф платить? Не дрейфь, прорвёмся!
— Догонят!
— Нас? — хохотнул Кабан. — Пускай попробуют! Знаешь, чем «харлей» лучше девушки?
— Чем? — тупо спросил я.
— На девушке от ментов не удерёшь!
Я захохотал, представив, как Кабан, верхом на какой-то девице, галопом удирает от милиции, и мне резко полегчало. На душе стало веселей.
Дело определённо пахло сумасшествием… А впрочем, warum бы nicht?
«Харлей» набирал скорость. Ограничительные столбики пообочь дороги сливались в две белые полосы. Милиция безбожно отставала, несмотря на все мигалки и сирены. Всё напоминало попытку пуделя догнать борзую — шуму много, а толку ни на грош. Я боялся только, как бы те не начали стрелять, но в машине тоже, видимо, сидели не дураки. Вообще, по инструкции погони запрещены во избежание ДТП. Это только в голливудских боевиках или старых совковых кинофильмах десяток машин может битый час гоняться за одной по всему городу, круша и ломая всё на своём пути, а в жизни есть другие способы. «Скорпион», например, — такая, знаете, лента с шипами для перекрытия дороги. И если бы Кабан не вёл себя так нагло и развязно, а просто проехал мимо, на нас бы махнули рукой. Ну проехал и проехал. Максимум, что сделали бы, — сообщили о нас следующему посту. «Харлей» всё-таки не вездеход, по просёлку на нём особо не поездишь, ему дорога нужна, шоссе… А там уже бы озаботились и приняли меры к задержанию. А так, видимо, Серёге не на шутку удалось их раздраконить. У нас вряд ли получилось бы удрать, сыграла на руку Серёгина расслабленность. Да и потом, хороший байк на холостом ходу шумит обманчиво негромко, это вам не простецкий «Восход» или «Минск», и даже не «Ява» с их двухтактным «дрын-дын-дын»… «Харлей» вообще не часто встретишь на наших дорогах, а встретив, трудно поверить, что этот стальной слон способен сорваться с места и в считаные секунды набрать сумасшедшую скорость.
А он способен…
Почему нас вообще остановили? Ехали мы спокойно, правил не нарушали. Наверное, сработала ментовская логика: богатый мотоцикл — богатый владелец, а значит, есть чем голодному милиционеру поживиться. Не объяснять же им, что они ошиблись…
Ментовская машина неуверенно держалась позади, всё больше отставая, и вскоре скрылась за извивами дороги. Я покрепче ухватил Серёгу за талию и доверился его чутью. Дорога летела под колёса. Из-за спины Кабанчика не виден был спидометр, но 150–170 мы определённо выжимали.
Мне доводилось ездить в своей жизни на различных мотоциклах. «Восходы», «Явы», «Уралы»… Был даже один «БМВ», на котором мне однажды дали прокатиться. Мощная машина, надо вам сказать, был этот «БМВ», но даже он не шёл ни в какое сравнение с чудовищем, которое сейчас пожирало расстояние между Стерлитамаком и Пермью. И дело даже, наверное, не в том, что это был «Харлей-Дэвидсон», скорей наоборот: «харлеем» ЭТО не было. Просто загадочный трансформер делал, что хотел Кабанчик, а хотел он удрать. Сейчас я думаю, что если бы Кабан хотел выжать двести километров, то «харлей» под нами без особого напряга выдал бы и двести, и триста, и все триста тридцать, а там, глядишь, убрал шасси и полетел. Но, по счастью, это только у меня мозги без тормозов, а у Кабанчика так далеко фантазия не заходила.
М-да, хорошо, что эта штука подчиняется не мне, а Серёге…
Происходящее неприятным образом напомнило мне одну историю. Однажды в Глазове мне предлагали купить «хонду», шоссейник, удивительно дёшево. Я тогда был при деньгах и чуть не согласился (уж больно хороша была машина), да меня отговорил Денисыч. «С ума сошёл? — осведомился он, услыхав про моё намерение. — Знаю я эту „хонду“. На ней же семь крестов!» В принципе разбиться на мотоцикле — раз плюнуть. Но байк, на котором гробанулись семеро хозяев, это, знаете ли, уже не смешно. Желание приобрести смертоносный агрегат у меня сразу пропало. А года три года спустя другой мой приятель спрашивал совета у меня, мол, не купить ли ему «хонду» из Ижевска? Славный мотоцикл, и недорого. «Это какую? — спросил я тогда. — С семью крестами?» — «Почему с семью? — удивился тот. — С восемью…»
Было страшно. И жутко. И почему-то весело. Мой танковый шлем хлопал ушами на ветру, сердце колотилось в груди, голова, несмотря на опьянение, была до жути ясная. Хотелось смеяться. Милиционеры потерялись где-то сзади.
Кабан покрутил настройку радиоприёмника (в мотоцикле был радиоприёмник, я уже упоминал? нет? тогда упоминаю) и нащупал какую-то радиостанцию. Из встроенных динамиков зазвучала музыка:
He удивлюсь, если загадочный приёмник тоже подстроился под Кабана и сам нашёл подходящую музыку — Серёга любит «Депеш Мод». Да и песня была в тему, ничего такая, быстрая… Я бы, правда, выбрал что-нибудь попроще, более родное, наше, да и «Маленькая девушка» там была несколько некстати, но на худой конец сгодилось и это. Кабанчик вёл машину артистически, низко наклоняя байк на поворотах и пижонски выставляя колено к земле. Виражи были такие крутые, что дымились покрышки, а на асфальте оставались чёрные полосы следов.
Водители попутных машин не успевали понять, что происходит, когда мы, в грохоте и треске, проносились мимо, оставив позади только сизое облако дыма и отголоски завываний Дэвида Гэхана. Что же касается встречных, то они, по-моему, нас вообще не успевали заметить. Я уже и сам с трудом соображал, и когда впереди показался очередной (судя по всему, заранее предупреждённый) пост гаишников, а Серёга для рисовки малость сбросил скорость, я швырнул им на обочину пустую бутылку и с укоризной погрозил пальцем. Хотел кулаком, но в последний момент постеснялся.
7
«Моя девчонка / Веди куда хочешь / Делай что ты хочешь / Я не волнуюсь / Сегодня ночью». Далее: «Сладкая девчонка / Я представляю / Ты — за рулём / И я — пассажир / Веди…» (Строчки из песни «Depeche Mode» «Behind The Wheel».)