— Задачей графини было организовать оба убийства. Взамен Виласс обещал ей долю от прибыли, которую принесут его тайные соглашения. Он также обещал посодействовать тому, чтобы ее муж, граф ди Мальвораль, был назначен на должность, освободившуюся после смерти ее кузена.
Я нахмурилась.
— То есть Лоренцо и Ренальдо оказались готовы обагрить руки кровью ради денег, как написал Виласс. Но как Ренальдо согласился на убийство своего друга?
— А, вот здесь-то и прослеживается коварство графини. — Он замолчал и взял в руки медное зеркало, которым я недавно пользовалась, и уставился на него, как будто пытаясь проникнуть взглядом сквозь темную, отполированную поверхность и обнаружить, что скрывается за отражением.
— Дело в том, дорогой Дино, что люди склонны верить тому, что, как им говорят, является правдой, особенно если им выгодно в это верить. Как ты успел убедиться, графиня умеет подчинять мужчин определенного сорта своей воле, причем таким способом, что они готовы на все, что угодно. Наш друг Ренальдо был охвачен страстью и охотно верил, что она сможет его защитить и даже возьмет его с собой во Францию. Разумеется, это была ложь.
Он с отвращением положил зеркало на место и возобновил свое хождение.
— Графиня — она позволяла ему называть себя Еленой — сказала ему, что им с Лоренцо нужно убить графа и архиепископа, и все будет кончено. Когда Лоренцо испугался последствий, к которым могло привести убийство герцога, графиня убедила Ренальдо избавиться от него. Она сказала, что в обратном случае юноша может явиться к герцогу с повинной, обвинив графиню в этом злодеянии, чтобы самому избежать наказания. Ренальдо согласился из страха потерять ее. Ему никогда не приходило в голову, что после смерти епископа он тоже станет для нее обузой.
— Но я не понимаю, — растерянно проговорила я. — Если Лоренцо и Ренальдо согласились убить графа, зачем графиня сделала это сама?
— Как я уже сказал, она утверждает, что не делала этого. — Леонардо покачал головой и усмехнулся. — Я нанес ей визит в камеру… Она содержится в гораздо более комфортных условиях, чем наш друг Ренальдо, но, тем не менее, в камере. Не беспокойся, мой мальчик, я держался от нее на значительном расстоянии и позаботился, чтобы стражник находился в поле видимости. Она ведь настоящая Сфорца, опасная змея, способная незаметно приблизиться к жертве и бесшумно напасть.
Его улыбка вдруг стала жесткой, и внезапный холод в его глазах напомнил мне ледяной взгляд графини.
— Она опасный враг, это очевидно, и очень умна. Конечно, она отрицала свое знакомство с французским послом и участие в заговоре против архиепископа. Когда я показал ей письмо, она заявила, что его кто-то подбросил ей. Хочешь знать, что было дальше?
Я кивнула, и он продолжил:
— Что до ее присутствия в саду, она сказала, что пришла туда, надеясь поговорить с архиепископом наедине, а оружие всегда при ней — для защиты. Она утверждает даже, что Ренальдо напал на тебя, поскольку ты угрожал ей ножом. Она держится настолько уверенно, что любой, не знающий правды, будет убежден в ее непричастности.
Я не могла не содрогнуться, представив себе, какая участь ждала бы меня, поверь учитель в ее ложь.
— А что насчет перчатки? Графиня притворилась, что не узнает ее?
— Ах да, перчатка.
Он вытащил из кармана знакомый кусок желтой кожи с пятнами крови.
— Ее нашел Ренальдо в саду. Она лежала в траве, недалеко от ворот. Он решил, что ее владелец снял перчатки сразу после убийства и случайно обронил одну из них, скрываясь с места преступления. Так же как и ты, разносчик был уверен, что она принадлежит его любовнице, поэтому унес с собой эту улику, чтобы на графиню не пало подозрение.
— И подбросил перчатку в мой сундук в надежде, что ее кто-нибудь найдет, — растерянно закончила я.
Он кивнул.
— Каким бы непродуманным ни был этот план, он должен был отвести подозрения от графини. Но, как мне кажется, по крайней мере в этом она не лжет. Графиня с легкостью согласилась примерить перчатку в моем присутствии. И было очевидно, что та ей велика.
— Итак, после всех затраченных нами усилий, мы до сих пор не знаем, кто убил графа Феррара?
Обессилев, я откинулась на подушки и закрыла глаза. Выходило, что, несмотря на то что мы спасли архиепископа, задание, которое возложил на нас Моро, так и не было выполнено. Двоюродный брат герцога уже столько дней покоился в усыпальнице, а никто так и не был призван к ответу за его убийство. И теперь, после того как, казалось, все нити этой тайны были связаны воедино, мы все еще не продвинулись ни на дюйм. Что скажет герцог, узнав, что убийца до сих пор на свободе?