Она продолжала смеяться, даже когда Леонардо с непреклонным выражением лица начал спускаться по лестнице.
Когда тени поглотили его, я поняла, что не могу оставить его одного с этой безумной женщиной. Я боялась не того, что она причинит ему вред, хотя она уже доказала, что способна на убийство. Я не хотела, чтобы она коснулась его своим безумием, оставила след, который не стереть никакими молитвами, так же как пятно от вина на белой скатерти никогда не выцветает, сколько бы она не пролежала на солнце.
Поэтому нетвердым шагом я направилась внутрь усыпальницы.
К тому времени, когда я спустилась вниз, учитель уже стоял на границе тьмы и света. Позади него я увидела каменную нишу графа, окруженную горящими факелами, свет которых очерчивал его раздутое тело. Графиня стояла у его ног, разглядывая его сверху вниз. Казалось, ее совершенно не волновало, что его плоть почернела и готова была лопнуть. Видела ли она его таким, каким он был в ее памяти, молодым и красивым?
Или, возможно, она наслаждалась видом разложения тела, некогда бывшего столь прекрасным?
Звук приближающихся шагов Леонардо, очевидно, пронзил пелену ее безумия, потому что ее смех резко оборвался.
— Кто здесь? — спросила она одновременно гневно и испуганно, повернувшись в его сторону. Она приложила руку ребром колбу, стараясь проникнуть взглядом за границу, проложенную светом факелов. — Отвечайте! Кто вы?
— Не бойтесь, графиня, я не причиню вам вреда, — мягко ответил Леонардо, вступая в круг света. Я стояла достаточно близко к нему, чтобы увидеть, что он снял с пояса меч графа, подтверждая свои слова. Орнамент на оружии блеснул в свете факелов. Его сверкающая роскошь, казалось, привлекла внимание женщины. Она сделала шаг вперед, прижимая одну руку к груди, в то время как другая была спрятана за спиной.
— Это меч, который я преподнесла мужу в подарок на нашу свадьбу, — произнесла она голосом, в котором слышалось подозрение. — Кто вы? Что вы здесь делаете с мечом Орландо?
Прежде чем учитель смог вымолвить слово, она широко раскрыла глаза и закачалась, словно пораженная невидимой рукой.
— Орландо, это ты? — прошептала она с благоговейным ужасом, опускаясь на колени. — Ты вернулся ко мне, муж мой?
— Нет, графиня, — ответил он, кладя меч и делая еще один шаг к ней. — Я…
— Нет! — Ее крик мог бы обрушить стены усыпальницы, будь они сделаны из стекла. Она вскочила на ноги, в руке, которую она держала за спиной, сверкнуло лезвие ножа. Она в ярости бросилась на Леонардо: — Ты снова хочешь все разрушить?! Я пришла сюда, чтобы умереть вместе с тобой, чтобы мы всегда были вместе, а ты вернулся!
Ее бледные губы искривились и стали похожи на уродливый шрам на белом лице. Она в исступлении размахивала ножом.
— Но ты мне теперь не нужен живой, разве ты не понимаешь? Так что мне придется убить тебя снова!
Последние слова слились в нечеловеческий крик. Я тоже закричала, увидев ее нож, падающий на Леонардо.
Он наклонился в сторону и поднял руку, чтобы отразить удар. Я с тревогой увидела, как лезвие ножа разрезало рукав его камзола и, возможно, задело плоть. В ту же секунду я уже бежала к графине, презрев опасность и думая только о том, что я должна остановить ее, прежде чем она снова ударит Леонардо.
Благодаря случайности или высшему промыслу, на полпути я споткнулась. Это случилось весьма своевременно, поскольку она уже замахивалась ножом во второй раз, но мое внезапное появление заставило ее остановиться. Неуклюжим движением, напоминающим атаку механического монстра учителя, я влетела в нее и свалила на пол. Раздался крик, а затем глухой стук, когда ее голова соприкоснулась с каменным полом.
Мне было все равно, жива ли она или мертва, единственное, что меня сейчас волновало — это Леонардо. Я схватила выроненный ею нож и вскочила на ноги, не обращая внимания на рану, которая заныла в знак протеста с таким грубым обращением. Охваченная трепетом, я сделала шаг к нему навстречу.
Он стоял в кругу света, сжимая руку, и с изумлением смотрел на меня. Опасаясь самого худшего, я спросила дрожащим голосом:
— Вы серьезно ранены?
Вместо ответа он отодвинул разорванный рукав к локтю и поднял руку, чтобы я могла ее видеть. Я закусила губу, ожидая увидеть рассеченную плоть, хлещущую кровь и гримасу боли на его лице. К моему удивлению, его мускулистая рука оказалась целой и невредимой. Как это возможно, ведь я видела, что лезвие коснулось его?
— Кажется, я не ранен, но боюсь, мои наручные часы не восстановить.