Воцаряется звенящая тишина — настолько плотная, что хоть ножом режь.
— Как ты считаешь, кто из отродья Аддамсов больше подходит для нашей цели? — Винсент явно не намерен отступать.
Наши взгляды сталкиваются в молчаливой борьбе на несколько чертовски долгих секунд. Вот только я уже давно не маленький мальчик, отчаянно робеющий перед суровым отцом. Жизнь доходчиво объяснила, что в мире существует только два типа людей — хищники и жертвы. И если ты не хочешь, чтобы смертоносные когти сомкнулись на твоём горле, нужно нападать первым.
— Полагаю, отцы питают наиболее нежные чувства к дочерям, — отзываюсь я с самым безмятежным выражением лица, но в голосе явственно ощущается неприкрытая издёвка. Откровенный намёк настолько толстый, что его способен понять даже тугодумный кретин Томас Гамбино.
И пусть из огнестрельного оружия, к огромному стыду Винсента, я стреляю не слишком точно, оружие словесное всегда попадает в цель.
И точно не даёт осечек.
Отцовское лицо мгновенно вспыхивает всеми оттенками красного от карминного до бордового — очевидно, он впадает в крайнюю степень ярости. И только присутствие верных цепных псов удерживает нас обоих от очередного грандиозного скандала.
Впрочем, лично мне абсолютно наплевать на этих людей, гордо именуемых приближёнными. Более чем уверен, что отец с завидной регулярностью сетует им, каким огромным разочарованием стал для него единственный наследник.
А созданному образу нужно соответствовать.
И уж с этой задачей я справляюсь великолепно.
Получите, распишитесь, наслаждайтесь.
Нарочито лениво тянусь к лежащей прямо передо мной папке, всем своим видом демонстрируя тотальное пренебрежение к происходящему — и открываю её на первой странице. Похоже, для сбора всей необходимой информации отец привлёк полицию — в Вегасе честных копов попросту нет, каждый готов с потрохами продаться за гроши.
Очередной суровый закон каменных джунглей.
Если у тебя есть деньги, открыты все дороги.
Если денег нет — этот блядский город безжалостно сломает тебе хребет и выкинет твоё бренное тело на обочине жизни.
Неторопливо пролистываю страницы досье на весь клан Аддамсов едва ли не до седьмого колена. Печатные листы аккуратно скреплены степлером — на каждого члена семьи отдельно.
Самый толстый сборник посвящен самому Гомесу, чуть потоньше — его брату и консильери по совместительству. Похоже, послужной список у этих двоих немалый.
Оно и немудрено. Аддамсы — единственные в Лас-Вегасе, если не во всей стране, кто способен потягаться с отцом. Наркокартель, основанный ещё в конце прошлого века. Обширная сеть казино. Множество агентств ритуальных услуг, разбросанных по всем штатам. И даже парочка борделей.
Впечатляет. Как бы мне это не нравилось, экономическое образование не прошло даром — я с легкостью могу прикинуть размеры их ежегодных доходов, и количество нулей в этой цифре невольно поражает.
Но это неважно. Подсчеты и сделки давно в прошлом. Сегодняшним утром отец собрал совет совершенно для другой цели.
И искомая цель обнаруживается в самом конце папки — с десяток страниц, посвящённых двум наследникам миллиардов.
Первый из них — Пагсли Аддамс.
Чуть прищурившись, быстро читаю по диагонали всю представленную информацию, в которой не обнаруживается совершенно ничего интересного. Двадцать лет, за плечами два благополучно брошенных университета Лиги Плюща, в данный момент занимается лишь тем, что усердно транжирит отцовские деньги. Никакого статуса в негласной иерархии мафиози не имеет. Странно. Обычно сыновей приобщают к подобному едва ли не с рождения. С фотографии в правом верхнем углу на меня взирает молодой человек со стандартной латиноамериканской внешностью — чёрные волнистые волосы, чёрные глаза с нахальным прищуром, стильный костюмчик в мелкую серую полоску. Типичный представитель золотой молодёжи, коротающий вечера за рулеткой в компании смазливой девицы на одну ночь.
Такой информации в досье не написано, но догадаться нетрудно — в его возрасте я и сам баловался подобным. Но с годами наскучило.
Небрежно пожав плечами, я откладываю бумаги в сторону и принимаюсь за последнее досье.
К нему фотографии почему-то не прилагается, но она особо и не нужна. Все дочери отцовских приближённых выглядят примерно одинаково — тщательно уложенные длинные волосы, насыщенно-бронзовый загар, стройная фигурка с накачанной в спортзале задницей и накачанной у пластического хирурга грудью. Словно они все живут в солярии и в салоне красоты. Красивые пустоголовые куклы. Слишком высокостатусные, чтобы переспать с ними без последствий и слишком недалёкие, чтобы испытывать удовольствие от других способов совместного времяпрепровождения.
Но в досье на Уэнсдэй Аддамс внезапно обнаруживается кое-что занимательное.
Даже странное.
Двадцать три года, с отличием окончила Гарвард по литературному направлению, но стажироваться почему-то пошла на патологоанатома. И ничего больше.
Все подробности отсутствуют — на всякий случай переворачиваю листок, но с другой стороны тоже совершенно пусто. Остаётся только гадать, на кой черт сказочно богатой девчонке вдруг приспичило копаться в разлагающихся трупах.
Напрашивается лишь один логичный вывод. Вероятно, наследница Аддамсов банально не от мира сего — одна из тех зажатых заучек, что обычно скрывают за обложкой толстенной книги малопривлекательное блёклое личико.
Да, определённо. Потому людям отца и не удалось отыскать ни одной её фотографии.
Впрочем, так даже лучше.
И хоть я категорически не одобряю идею Винсента с захватом в заложники, я не могу отрицать очевидного — куда проще будет совладать с закомплексованной девчонкой, нежели с её явно нахальным младшим братом.
— Нам нужна она, — наконец заключаю я и двумя пальцами толкаю совсем коротенькое досье в сторону отца, восседающего во главе стола. — Одна.
Винсент прищуривается и удовлетворенно кивает. Гневный румянец слегка бледнеет, и пусть до нормального цвета лица отцу ещё далеко, но градус напряжения в кабинете ощутимо спадает. Просто потому что я сделал то, чего от меня все ждут — отдал чёткий приказ, как и полагается будущему боссу. Цепные псы получили команду, а их суровый хозяин не получил очередного повода для разочарования.
— Короццо, Гамбино, я поручаю это дело вам, — резюмирует Торп-старший, обводя пристальным взглядом всех присутствующих. — Даю ровно четыре недели и ни минутой больше. Чтобы по истечении этого срока девка Аддамсов была у нас в руках. Все свободны.
Деревянные стулья с кожаными спинками синхронно отодвигаются, и весь ближний круг одновременно поднимается на ноги. Обменявшись краткими рукопожатиями с отцом, приближённые по одному покидают кабинет.
Я намереваюсь последовать их примеру, подхватив со стола спасительную бутылку с холодной минералкой — планов на день особо нет, поэтому я собираюсь завалиться в постель и проспать до самого ужина. Проклятое похмелье всё ещё даёт о себе знать пульсирующей головной болью и неприятным ощущением в желудке. Черт бы побрал текилу и всех мексиканцев в целом.
Но отец как всегда имеет свое мнение касаемо того, как мне полагается проводить этот день.
И эту жизнь.
— Ксавье, задержись ненадолго, — конечно же, это не просьба. Приказ.