— Зельда, — закричал Ричард, со всей силы сжимая мою руку.
Но несмотря на ужас, застывший на его лице, я продолжала.
— Оказавшись рядом с кроватью, где я не прекращала плакать, он резко дернул меня на себя, заставляя встать раком, и задрал юбку траурного платья. Чтобы сорвав белье, всунуть в меня смазанные чем-то пальцы. А после, спустив штаны, вставил уже свой член, который встал от одного лишь предвкушения. И в отличие от своего старшего брата, продержался подольше, шлепая меня по ягодицам и радостно повизгивая одновременно с моими криками боли, страха и унижения. В то время как Валентин с Кристофером наблюдали за этим, попивая вино и весело хохоча что-то в духе: "Давай, Берни, засади поглубже этой сучке. Разорви ее узенькую попку".
— Нет…
— Да, Ричард, — горько шепнула я, ощущая, как слезы обильно текут по моим щекам. — Именно да. А последним был Валентин. Последний проигравший. Которому, по иронии судьбы, досталась последняя карточка с самым интересным. Ощущая невыносимую боль после грубого первого анального секса, я лежала лицом в подушку, надрываясь от плача. Когда он подошел ко мне и, просто разорвав платье, насадил на себя. Это было… словно в меня засунули палку с гвоздями. Никаких волн удовольствия от предающего тела, которые порой любят описывать в любовных романах с романтизацией изнасилований. Только острая боль, страх, стыд и отвращение, с которыми меня лишал девственности мужчина, соблазнивший мою мать ради богатства моей семьи. И подозреваю, сведший ее в могилу вместе с моим младшим братом. После того, как они ушли, оставив меня рыдать на той самой кровати, я и попыталась покончить с собой. Буквально доползла до своей комнаты на четвереньках, набрала полную ванну воды и перерезала себе запястья. Вот только эти ублюдки даже умереть не дали. Потому вскоре я очнулась в госпитале, и когда меня выписали, весь этот кошмар продолжился. Они брали меня когда, где, сколько и как хотели. Иногда по одному, иногда по двое, а иногда и все втроем. Потому что согласно замечательным законам Арчесара, имели на это полное право. Ведь женщина здесь никто, даже не человек, просто собственность. Без права голоса, желаний, даже призрачной иллюзии свободы. И потому мужчина, которому она принадлежит, может делать с ней что угодно. А ей не у кого просить помощи, не на что надеяться и некому молиться, насколько бы с ней ни были жестоки. Все, что оставалось мне во время всех тех бесконечных изнасилований, это лишь представлять всякую ерунду, чтоб не сойти с ума. Попытаться привыкнуть и выжить в надежде, что когда-нибудь что-то изменится. Только вот месяц за месяцем ничего не менялось. До того самого дня, как Эдвард встретил меня на балу, а после выиграл у Валентина в карты, соблазнив его ставкой, перед которой тот жадный ублюдок просто не смог устоять. Так что поверь, по сравнению с ЭТИМ быть любовницей мужчины, который хочет видеть в тебе лишь дешевый заменитель своей покойной возлюбленной — не так уж и страшно. Особенно если этот мужчина щедр, добр, не бьет и не насилует тебя. Пускай с его стороны и неправильно не видеть тебя саму, но даже это прегрешение не делает из него того, кто заслуживал бы предательства. Он просто купил для себя иллюзию, вытащив меня из ада. Потому прошу тебя, не делай мне еще больнее. Ведь мне уже даже начало казаться, что я почти привыкла к этому…
В какой-то момент я поняла, что он хочет обнять меня. Что и сам вот-вот заплачет, прижимая к себе мое хрупкое тело, которое, если это в самом деле произойдет, просто разорвется от рыданий на части. Потому поспешила быстро, прежде чем это случится, выдернуть у него свою руку и убежать, на ходу вытирая слезы.
ГЛАВА 9. Смена роли
Сегодня для меня был и вправду необычный день. Потому что впервые с тех пор, как Эдвард выиграл у Валентина контракт на мою опеку, я покидала территорию дворца. Естественно, в сопровождении опекуна и по совместительству — официального любовника. А вместе с ним — небольшой (по меркам короля, естественно) свитой с целью посетить какой-то популярный, уже давно ставший классикой мюзикл в столичном театре. О чем будет эта история, кто ее ставил и какие именитые актеры исполняли главные роли, я, конечно же, не знала. Да и все это не казалось мне чем-то важным по единственной причине: меня будоражил уже сам факт того, что я вдохну воздух за пределами дворца. Пускай я провела в этих стенах совсем немного времени, этого почему-то оказалось достаточно, чтобы я начала задыхаться.