Так уж устроен восточный человек: даже если он не хочет разговаривать, он сообщает о своем отказе очень многословно. Уильям принял многословие мусульманина за готовность общаться.
— Сколько тебе лет?
— От количества лет, проведенных здесь, срок нашего пребывания там не меняется.
— Где это — там?
Базир усмехнулся, чувствуя свое превосходство над этим западным дикарем.
— Миром человека не исчерпывается мир Аллаха.
Какой удивительный человек, этот мусульманин, с неожиданной приязнью подумал Уильям. Видимо, знает много ученостей.
— Скажи, ты ведь плыл на том корабле, который потопили французы?
Базир насторожился. Может быть, к нему специально подсадили этого прикидывающегося дураком человека. Когда ничего не может добиться умный, может пригодиться скудный умом. Надо быть настороже.
— Я плыл на этом корабле.
— Судя по одежде, ты не моряк.
Базир промолчал. Полная темнота в каюте-конуре позволяла ему не думать о том, как выглядит его лицо.
— Ты ведь не моряк?
— Я податной чиновник.
— Ты следил за товаром, который везли на корабле, да?
Несмотря на темноту, Базир огляделся по сторонам.
— Да.
— Весь груз тебе был хорошо известен.
— Был.
Мусульманину казалось, что из темноты к нему приближается невидимая рука и сейчас схватит его за горло. Она его еще не схватила, но говорить ему уже сделалось трудно.
— Так вот, я и хотел спросить у тебя, что это был за алмаз там, среди прочих товаров. Такой большой, на полладони, больше, чем куриное яйцо?
Базир напрягся. Ему казалось, что сейчас на него обрушится потолок. Он зажмурился и так просидел несколько секунд в двойной темноте.
— Почему ты не отвечаешь?
Голос звучал просто и искренне. Мусульманин не чувствовал в нем никакого подвоха, поэтому ему стало совсем страшно, прошиб отвратительный пот.
— Ты что, заснул?
— Нет.
— Ты хрипишь, как будто тебя душат.
— Меня душат тяжкие мысли.
— А-а, — проявляя неожиданную проницательность, сказал Уильям, — ты не хочешь говорить об алмазе.
Мысли мусульманина совсем смешались. Он уже не знал, что ему думать. Идиот этот англичанин или великий хитрец.
— А раз не хочешь говорить, значит, уже все про него знаешь, правильно?
В голосе Кидда было столько убийственного простодушия, что могольский чиновник сорвался:
— Этот бриллиант называется «Посланец небес», он одна из трех главных драгоценностей короны шахиншаха.
— Зачем он отправил ее плавать по морям?
— «Посланец небес» обладает многими чудодейственными свойствами…
Базир осекся. Что он делает?! Кому он это рассказывает?! Он обезумел! О Аллах, убери затмение с моего бедного разума!
— Какими он обладает свойствами?
Мусульманин уже овладел собой.
— Не знаю. Слышал только, что алмаз этот чудодейственный, а куда его везли и зачем, то мне неведомо. Да я его и не видел никогда. Таким мелким людям, как я, это не дозволяется. Я не уверен даже, что он был на корабле.
Кидд страстно ему возразил:
— Был, был!
Базир перевел дыхание и осторожно, тихо-тихо спросил:
— А ты видел его?
— Конечно.
Чиновник еще более понизил голос, опустив его до уровня змеиного шипения: — Где?
— В руках у капитана Леруа.
— Когда вы относили прятать сундук с монетами?
— Да.
— Он сам показал тебе его?
— Да. Мы стояли возле водопада, он достал из кармана тряпицу…
— А что было потом?
— Потом на нас напали дикари.
Базир несколько раз вздохнул, стараясь справиться с волнением. Он чувствовал, как у него дрожит все внутри. Сейчас, сейчас он узнает…
Зря он взял эту передышку. Кидд внезапно задумался о смысле своей откровенности.
Зачем он рассказывает все это?
Кому он рассказывает все это?
С неприятным удивлением он обнаружил, что выболтал уже почти все, что знал.
— Может быть, ты знаешь, где этот камень находится и сейчас, а?
Если бы этот вопрос был задан несколькими секундами раньше, на него был бы дан исчерпывающий ответ. Была бы описана вымоина в скале, в которую вечно падает струя водопада и на дне которой беззаботно перекатывается тот самый «Посланец небес». Но Уильям уже принял решение помалкивать. С какой стати он будет выкладывать мусульманину то, что он скрыл от британца. Пусть все одинаково ничего не знают.
— Так ты знаешь, где он сейчас?
— Нет. На нас сразу же напали. Капитана Леруа убили. Я его не любил, он обманул меня и забрал мой корабль, но мне его было жалко.
— А камень, конечно, забрали дикари? — не желая сходить с нужного направления в разговоре, давил Базир.
— Наверно. Больше я его не видел.
— А пираты искали его?
— Наверно, искали.
— Ты рассказывал им о нем?
Уильям подумал и сказал правду, не зная, правда, на пользу ли она ему:
— Нет.
И тут же почувствовал, как рука мусульманина легла ему на плечо.
— Послушай моего доброго совета, не рассказывай больше никому об этом камне. Тебя не оставят в покое, будут пытать. Никто не поверит, что ты не знаешь, где он спрятан.
— Но ты-то веришь ведь, правда?
Базир усмехнулся:
— Я не в счет. У меня нет возможности тебя пытать. К тому же мне так же выгодно помалкивать о его существовании, как и тебе.
— Почему?
— Потому что меня тоже станут пытать. Когда речь заходит о таких вещах, как этот камень, люди не задумываются о способах, которыми его можно добыть.
Уильям помолчал и тихо сказал:
— Понятно.
— Надеюсь, что так.
«БЛАЖЕННЫЙ УИЛЬЯМ»
(продолжение)
Решив судьбу Кидда и Базира, Брайан Лич перешел к обсуждению того, что делать дальше.
Тут много говорить не пришлось. Всем, даже не слишком сообразительному Мэю, было ясно, что после недавних событий благоразумнее всего убраться подальше из здешних вод. А может быть, и из Индийского океана. Где-то неподалеку рыщут фрегаты конвоя «Порт-Ройяла», встреча с которыми не сулила ничего приятного. Кроме того, когда известие о нападении дойдет до делийского правителя, несомненно, начнется настоящая охота за теми, кто рискнул ограбить корабль Великого Могола. К тому же Ост-Индская компания присоединится к этой охоте со всеми своими пятнадцатью пятидесятипушечными судами.