«И все же он увяз в текучке, — думал начальник крабофлота. — Началось это незаметно, с того времени, когда от него стали уходить по разным причинам его ближайшие помощники, а достойной замены им не было. Борис Петрович, начальник цеха обработки, оформился на пенсию, и на его место встал случайный человек. Завлов ушел заместителем директора берегового рыбокомбината. Тоже никуда не денешься: надо ему расти. А вот об этом Ефимов не думал, как не думал, что не вечный на флотилии и Борис Петрович…»
Похоже на то, что Ефимов несколько растерялся, когда лишился завлова и начальника цеха обработки — великолепных организаторов и специалистов своего дела. Потом, конечно, он спохватился, но было поздно, коллектив «Никитина» начал стремительно обновляться не только сверху, но и снизу. Ведь с завловом ушли на комбинат и некоторые старшины, ловцы. Те, которые привыкли к завлову, сработались с ним. Борис Петрович такого урона не нанес флотилии. Он ушел один в свой маленький уютный домик на берегу Амурского залива. А на его месте появился человек, которого сразу не полюбил Ефимов. Уж очень он решительно ставил мастерами своих людей, не считался со старыми кадрами, воспитанными Борисом Петровичем. Так он хотел заменить и приемщика крабов Савченко, честнейшего, но несколько высокомерного человека, но тут Ефимов встал на дыбы, не позволил заменять приемщика крабов.
Конечно, приемщика крабов подбирает себе начальник цеха обработки. Это, если на то пошло, его ближайший помощник с малозаметной, но необычной ролью. Приемщик никем не руководит. Он — лицо нейтральное, независимое и стоит между ловцами и обработчиками. От первых он принимает улов согласно утвержденной инструкции и передает его вторым на завод. Обязанный отстаивать интересы обработчиков, он вместе с этим не должен «обижать» добытчиков. Приемщик всегда находится между двух огней. Ловцы требуют, чтобы он принимал по справедливости, записывал в сводки фактически принятое количество крабов. Цех обработки кровно заинтересован в занижении количества принятого улова. И вот почему. На флотилии сотни людей, и они, естественно, едят крабов. Едят все, начиная от капитана и кончая теми же ловцами. Кроме того, в силу различных причин на заводе выход готовой продукции из сырца не всегда соответствует норме. Скажем, штормит, девчонки на конвейерах устали, и притупилась у них бдительность — и десятки килограммов крабового мяса уходят с водой за борт. В море соблюдать технологию и качество работы много сложнее, чем на берегу. Это знают все, поэтому приемщик негласно договаривается со старшинами о форе. Ловцы разрешают ему делать скидку с каждого принятого стропа крабов, но в то же время всегда полны сомнений. А вдруг приемщик начнет хитрить для своей пользы? У одних срежет больше, у других меньше, потому что одних он невзлюбил, а с другими у него приятельские отношения?
Трудно быть приемщиком, очень трудно! А ведь должность у него рядовая и, кстати, малооплачиваемая. И это знают все, поэтому пристально наблюдают за ним и верят и не верят ему. Никого так на флотилии не ругают, как приемщика. Но в то же время ссориться с ним опасаются и даже заискивают перед ним, стараются дружить. Безукоризненная честность, принципиальность — вот качество настоящего приемщика. И эти качества были у Савченко. Он ими гордился и никого не боялся, повел себя на равных с новым начальником цеха обработки, как это у него бывало с Борисом Петровичем, и… не нашел с ним общего языка. «Савченко слишком много позволяет себе, — доказывал капитану преемник Бориса Петровича. — Вчера заходит ко мне в кабинет важный, как индюк, и говорит, словно я ему подчиненный. Мол, ты, Костя, приструни мастеров. Ходил я по заводу и вижу большой расход сырца, а мастерам наплевать. Я напрасно обижать ловцов не буду, запомни это, Костя».
— Так он прав, — сказал Ефимов.
— Прав, но пусть не сует нос не в свое дело. Инспектор какой нашелся! Его дело принимать, как я велю. Но он так не хочет и пусть катится мойщиком палубы. На его место десятки желающих, и я подобрал подходящую кандидатуру. Наш кладовщик по совместительству может быть приемщиком.