— Нет, — твердо сказал Ефимов, — приемщиком был и останется только Савченко!
К этому времени он, как видно, стал понимать, что возникшая у него полоса неудач далеко не результат только одних случайных обстоятельств. И с присущей ему энергией принялся за дело подбора кадров и создавать новый крепкий коллектив. Тут у него нашлись помощники в партбюро, в судкоме.
Вот так обдумав все, начальник крабофлота решил, что старшина, пожалуй, прав в своих выводах.
— Верно, может выйти Ефимов, — сказал Евгений Михайлович. — Не все же от него ушли. Смилга, Карпович остались. Это асы своего дела. Набрались опыта и другие старшины. Вот Зайцев… первое место на «Никитине» держит. Я читал последние сводки. «Семерка» Карповича набирает темпы, глядишь — и начнет наступать на пятки Зайцеву.
— Карпович это могет, — охотно подтвердил Семеныч. — Он как стал старшиной, никогда в пролове не був. Я бувал, а он — нет.
— Я во Владивостоке отчет Ефимова получал, — сказал начальник крабофлота. — У Карповича экипаж подобрался слабый, почти все его ловцы впервые пошли в море. Ему очень трудно.
— А кому легко, Михалыч? И я взял половину ловцов из тех, кто приехал по оргнабору. Других нема, воюю с теми, какие есть. Но грех на хлопцев жаловаться.
Начальник крабофлота покачал головой, думая: «Оргнабор работает с каждым годом лучше и лучше. Раньше, бывало, привозили таких сезонников, что…» Сказал:
— Своих не хватает, оттого с Запада везем. В этом году сорок эшелонов в Кузнецово пришло. Считай, что почти двадцать тысяч человек. Тысячи полторы неорганизованных приехало, почти все к нам в крабофлот пошли работать.
— Романтики, за туманом приехали, — пробурчал Семеныч, у которого не лежала душа к непрактичным людям, к романтикам. — Начитаются книжек о море — и айда на Дальний! А тут робить надо. Я бы этих писак, которые про романтиков…
— Постой, — перебил его Евгений Михайлович, — я заметил, из романтиков порою отличные моряки выходят. Так что ты зря. И романтики нам нужны. Сам знаешь, у нас не такие уж длинные рубли получают, как некоторые думают на Западе. Рвачи быстро разочаровываются и, кстати, книжек не читают. Да черт с ними! Я — за романтиков.
— А я сюда ехал, мне туманов не надо було, — упрямо сказал старшина. — Деньги хотел заробить, што тут плохого? Отцу, матери помочь. По-твоему я рвач, Михалыч, али как?
— Ты труженик, Семеныч, и сколько таких же, как сам, на Восток сманил? И Карповича, скажем, ты ведь сманил?
— Було такое. И буду сманивать. В ем, в Востоке, простору много, делов много. Край-то нашенский. И Женька Карпович прирос тут, назад он, как и я, не уедет. Родителев с Крыму привез, дети пошли, куды ему теперь деваться?
— Дети у Карповича? — удивленно спросил начальник крабофлота, который знал, а точнее слышал краем уха, что не повезло Карповичу, неприятность с его женой приключилась, когда он был под следствием. Настю ведь оперировали, детей от нее не может быть.
— Так они, Михалыч, третий год как мальчика из детдома взяли, усыновили чин чинарем. Федором звать, в школу в этом году пойдет.
— Вот как! — воскликнул Евгений Михайлович, развел руками и вспомнил разговор свой с цыганом, там, на «Аппаратчике», рано утром: «Значит, папа Женя?»
Они надолго замолчали, каждый думал о своем, и первым молчание прервал начальник крабофлота. Он неожиданно спросил:
— Как он там сейчас?
Старшина встрепенулся, не понимая вопроса. Но за него невольно ответил пришедший в ту же минуту капитан-директор:
— Извините за беспокойство, Евгений Михайлович, но очень важное дело. Получена радиограмма руководителя Охотской экспедиции. Там у них разыгрался сильнейший шторм и седьмой мотобот с «Никитина» терпит бедствие. Приняты сигналы «SOS». На борту двенадцать человек во главе со старшиной Карповичем.
— Как же это случилось? — воскликнул начальник крабофлота и начал лихорадочно собираться наверх, на мостик.
Открыв двери каюты, Евгений Михайлович неожиданно столкнулся с цыганом, который еще в середине дня перебрался с «Аппаратчика» на плавзавод — воспользовался случаем, чтобы побыть среди молодежи, потанцевать с девушками. И вот, идя на танцы, он вдруг решил навестить начальника крабофлота. Молодой парень не преследовал никаких целей. Был он наивен и доверчив, словно ребенок. Ему понравилась простота Евгения Михайловича, с которым он так тепло беседовал утром и которого без тени сомнения зачислил в свои друзья. А друзей, тем более заболевших, следует навещать?
— Как ваше здоровье? — спросил цыган с ясной улыбкой. А выглядел он отлично: модный, элегантный костюм темного цвета особенно подчеркивал белизну японской «водолазки», обтягивавшей широкую грудь. На ногах сверкали тщательно начищенные до зеркального блеска туфли и носки с золотыми искрами.