Он стремительно пересек просторное помещение, схватил подол юбки и сдернул Лили вниз. Она издала короткий вопль и уставилась на него. Под курточкой у нее был лишь ярко-красный эластичный топ, который едва прикрывал ее. Он видал лифчики, которые были не так открыты. Обняв ее, он сказал ей об этом.
— Что ты привязался к моей одежде? — спросила Лили, задирая нос.
— Мне не нравится, когда ты выставляешь себя под непристойные взгляды всех парней на этом острове.
— О, что ты говоришь? Девяносто девять процентов людей на острове никогда не видели меня.
— Ты знаешь, о чем я говорю.
Ролли не мог не заметить удовлетворенной улыбки, изогнувшей ее губы, хотя она вздернула подбородок и подняла нос еще выше.
— Не пойму, тебе-то какое дело?
— Возможно, никакого, — неохотно согласился он, но мне все равно это не нравится.
Лили снова подошла к воротам, но в этот раз просто оперлась на них локтями и положила подбородок на пальцы.
— Почему?
Он ответил не сразу. Не осмеливался ответить.
— Щеголять собой, Лили, ниже твоего достоинства.
Она резко повернулась и уперлась рукой в бок.
— Если я щеголяю собой, то винить следует только тебя.
— Меня?
— Ты же знаешь, я так делаю лишь для того, чтобы ты обратил на меня внимание.
Видимо, ее усилия были потрачены впустую.
— Лили, — сказал он, отчасти раздраженно, отчасти взволнованно, — я замечаю тебя, даже когда тебя нет рядом! Я думаю о тебе каждую минуту каждого дня, спрашиваю себя, когда я увижу тебя опять, — а в последнее время думаю и о том, как много я увижу!
Она расхохоталась.
— Лили, в этом же нет ничего смешного, — внушал он. — Я пытаюсь делать то, что должен, потому что беспокоюсь о тебе. Лили, но ты вытворяешь такое, что мне трудно вести себя, как полагается.
— О, Ролли, — сказала она, и ее сияющие глаза, казалось, обожгли своим пламенем его лицо. — Почему ты не можешь понять, что ты и есть тот, кто мне нужен?
— Ты не знаешь обо мне всего.
— И ты не знаешь обо мне всего, — парировала она. — Никто не знает всего о другом человеке, если многие годы не прожиты вместе. Разве ты не видишь, как сильно я хочу этого для нас двоих? Подумай, Ролли, сколько лет мы сможем узнавать друг Друга!
Она нарисовала захватывающую картину, но будет ли она чувствовать то же самое, когда узнает, как велик обман? У него не было выбора. Уступить желанию своего сердца и пойти по дороге, по которой никогда и не думал идти? Оставить ее, попробовать забыть, попытаться найти способ жить без нее?
— О, Лили, — сказал он, притянув ее к себе одной рукой, — что мне делать с тобой?
Она обняла его за талию, прижалась к нему и промурлыкала куда-то ему в горло:
— Хочешь, подскажу?
Он начал смеяться. О, Лили, Лили, восхитительная Лили!
— Я предлагаю тебе сделку, — сказал он наконец. Я каждую секунду буду видеть тебя там, где ты есть, и там, где тебя нет, если только ты прекратишь сводить меня с ума такими нарядами.
Она откинула голову назад и посмотрела ему прямо в глаза.
— Нет.
Земля ушла у него из-под ног.
— Нет?
Она сцепила руки у него за спиной и не отрывала глаз от его губ.
— Я всегда буду сводить тебя с ума, Ролли Томас, и я не собираюсь останавливаться — никогда, потому что я не хочу, чтобы ты вел себя со мной, как полагается. Неужели ты не можешь быть хоть чуть-чуть не таким благородным?
Что ему оставалось делать? Только целовать ее.
Целовать ее. Целовать…
Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что у него на уме что-то важное, что он стремится к достижению какой-то своей цели. Втайне удивляясь, почему он не понимает, что она готова ради него на все, Лили положила руки на колени и ждала, стараясь не двигаться, чтобы сено, на котором она сидела, не царапало ноги. У коротких юбок тоже есть недостатки.
Ролли сидел на полу рядом с ней, согнув одно колено. Вытянув соломинку, он вздохнул и наконец решился.
— Мне нужно спросить тебя кое о чем, но постарайся понять меня правильно и не проси рассказать подробнее. Ты позволишь?
Она изучала его лицо, откинув волосы на плечо, чтобы лучше видеть. Она ощущала, как сильно он обеспокоен. Слегка нагнувшись вперед, она провела пальцем по морщинке между его бровей.
— Что тебе нужно узнать?
Ролли откинул соломинку, будто ему стало неприятно. Глубоко вздохнув, он почесал затылок.
— Ты случайно не знаешь, где сейчас принц Чарлз?
Меньше всего Лили ожидала услышать такой вопрос. Ей потребовалось время, чтобы привести мысли в порядок.
— Ну, надо подумать. О, он в Риме, в Ватикане. Он с моей… то есть с матерью моей госпожи каждый год, в день их свадьбы, ездит туда, чтобы папа благословил их брак.
— И ты уверена, что они сейчас именно там?
— Абсолютно. Да. Почему ты… — Она проглотила остальные слова. — Прости.
— Тебе не за что просить прощения, — сказал он. Я тоже… — Он так и не закончил эту мысль, но в этом не было нужды.
Лили прикусила губу и нахмурилась в раздумье.
Конечно, она обещала не спрашивать, но не обещала не удивляться. Он чуть придвинулся, и Лили поняла, что следующий вопрос уже готов. Ему понадобилось время, чтобы сформулировать его, но ничто не могло подготовить ее к тому, что она услышала в этот раз.
— Возможно ли, как ты думаешь, чтобы кто-нибудь из семьи Монтегю — любой член семьи, но принц Чарлз особенно, — мог похитить человека по какой бы то ни было причине?
Она была так ошарашена, что в течение нескольких секунд не могла ответить. Она пыталась говорить, но ее рот открывался беззвучно. Наконец голос вернулся к ней.
— Нет! Никогда! Как вообще такое могло прийти тебе в голову?
— Это очень важно, Лили. Я должен знать.
— И я ответила тебе. Никогда! Никто! Почему ты…
— Я не могу тебе ответить, Лили, — тихо сказал он и потер лоб пальцами. — Пожалуйста, не спрашивай.
Она долго изучала его лицо. Вопросы кружились у нее в голове. Наконец что-то прояснилось.
— Ты что-то расследуешь, ведь так? Именно поэтому ты здесь.
Ролли отвернулся.
— Я давно хотел признаться тебе, но не мог. Не должен я говорить об этом. Если бы мог, обязательно рассказал бы все. Но мне нельзя этого делать. Я могу только сказать, что от моего расследования зависит жизнь невинной женщины.
— Я должна была догадаться! — воскликнула Лили. — А может быть, я догадалась? — Она снова посмотрела на него и увидела не просто красивого парня с темными волосами и удивительно синими глазами. Она с самого начала исподволь ощущала, что Ролли Томас был не только помощником конюха, не только мечтателем с грандиозными планами, не только очаровательным, умным парнем, талантливым в обращении с лошадьми. Она увидела больше, чем когда-либо прежде, и безнадежно хотела всего Ролли, но сперва ей надо было кое-что у него выведать. — Но ты же не подозреваешь кого-нибудь из семьи Монтегю в таком ужасном преступлении, как похищение человека?
Ролли глубоко вздохнул, покачал головой, наконец взглянул ей прямо в глаза.
— Нет. Нет, не подозреваю. Это правда. Но мне надо было знать точно.
— Теперь знаешь?
— Да.
— Могу я спросить, что заставило тебя подозревать именно их?
— Ты вправе спросить, но я не могу ответить. Могу только сказать, что мы с самого начала хватались за соломинку.
Лили глубоко вздохнула. Хватались за соломинку. В этом звучало отчаяние и не было осуждения ее семьи. Невинная женщина — так сказал Ролли. Похищение.
— Так что будет теперь?
Он пожал плечами.
— Буду ждать. Пока не появится какая-нибудь нить.
— Кто она, Ролли?
В течение нескольких секунд он не говорил ничего, затем тихо ответил: