Барон посопел, покривился, побуравил главного королевского советника взглядом.
Сентента между тем раздумывал, чего ради, барон приперся к нему с нелепыми обвинениями. Вызвать чувство вины — пфф, что за глупости. Он конечно туповат, но не до такой степени. Его на должность не за мозги взяли. Барон предан королю как пёс. У него большая семья. Большая семья…
А с чего он взял, что преданность постоянное чувство? Преданность — заслуга двоих. Барона взяли на службу еще лет пятнадцать назад простым тайнократосом, то бишь помощником начальника тайной стражи. С тех пор у барона выросло шесть спиногрызов.
Неужто ему приказали готовиться к сдаче поста? А ведь барон мечтал послать старшего в северо-восточную Академию магии.
Сентента по-новому взглянул на барона. Без должности он простой барон. Да, на такой пост немного претендентов. Начальник тайной стражи — для многих аристократов зашквар. Но возможностей урвать свой кусок пирога немало. Вряд ли Ферми хочет этой возможности лишиться. Если немилость короля падет на него — его преданность рассеется как туман под лучами солнца. А сколько погорельцев бросаются в пламя, чтобы избежать дыма?
— Тебе тоже недолго осталось, — сказал Ферми, будто прочитав его мысли. — Думаешь, король простит тебя за тысячу золотых? Через год королева захочет шелка деревни Краснолуговка и подобьет короля. Через два отнимут что-нибудь еще. Ты свиная кайсака, у которой сцедят весь яд, прожарят до косточек, нарубят на кольца и продадут под закуску для пива. Стругать тебя будут потихоньку, чтобы не опомнился, но финал одинаков. Ведь глядя на тебя Шайред или Найзария всегда будут видеть лицо человека, который чуть не погубил их дочь.
Он все же вывел Сентенту из себя.
Граф моргнул, скрывая искру ненависти в глазах. Мысль о том, что его будут доить теперь всё время, он уже рассмотрел в голове, трезво оценив временной ресурс в пять лет. Королева не глупа и расчетлива. Граф пока еще богат. Это значит только одно: действовать надо решительно и быстро, пока возможности есть. Но Ферми знать об этом необязательно.
— Король дал — король взял, — Сентента даже сумел улыбнуться ему в баронскую морду.
— Так у тебя две магопачки и три воинских, — сказал, наслаждаясь его гримасами, Ферми, — долго они тебе служить будут без денег? А потом графа Сентенту на малюсенькие сенты порвут. Если её высочество на тебе, то же самое заклинание не испытает, что на Текене Кладдене.
Эта сука знала куда бить. Граф стиснул зубы, чтобы те не застучали. Маленьким ребенком Аиша ему даже нравилась. Этот невинный взгляд больших синих глаз, воздушные платьица, никаких истеричных визгов и беганий по королевским коридорам — принцесса любила книжки, магию и рисовать. Идеальный ребенок. Жаль, что королевский, иначе…
Сентента убедился, что иначе не будет, когда увидел застывающего живописца. Она такое с любым сделает не задумываясь. А свою жизнь граф ценил, как и своего сына, которого раньше всё мечтал поближе познакомить с принцессой.
— Королем после Шайреда будет Шилнагаил, — изобразил преданного дурачка Сентента, — его высочество неплохо ко мне относится. Будет это нескоро, но я попытаюсь дожить до того момента, чтобы поздравить Шилнагаила Второго лично и засвидетельствовать свою преданность.
— А останется чем свидетельствовать? — вкрадчиво спросил Ферми. — Кому ты бедный и убогий нужен будешь?
Секунд пять граф Сентента думал, как было бы здорово разложить барона на пыточном столе. Взять кусачки, порвать ему эту дурацкую лыбу из-под топорщившихся усов, вырвать нос, потыкать специальным раскаленным шилом, чувствуя, как шипит горящая плоть, а барон мычит, извиваясь в зажимах. Весело кричать ему в лицо: «Ну давай, поржем вместе, чего же ты не смеешься? Невесело, сука, истекать кровью, потом и слезами?!»
Да, после цели остаться в большой игре и выжить, следующей надо ставить уборку барона. Не тот это человек, с которым работать комфортно.
— Всегда можно уйти на работу в отсталую провинцию, — сумел справиться с нервами граф, — поднять её, сделать богатой и прибыльной. Переждать тёмное время и вернуться к королевскому двору с триумфом. А ведь кого-то и в провинцию уже не возьмут.
Барон Ферми покраснел от злости.
Неплохо я его поддел, подумал граф. Талант у барона один: усидчивость и цепкость. Исполнители неплохие, но в целом тайная стража не всемогуща. Эффективность средняя, если оценивать их потому, что ни одного его дело они так и не раскопали. Подозревали, совали нос, мешали. Благодаря подкупленному тайнократосу в рядах стражи, Сентента всегда вовремя уходил из их ловушек.