Надо по примеру Японии сделать открытые источники в Самуре любым желающим для согрева ног — твёрдо решил я. Хотя бы три-четыре небольших, выложенных простым гранитом, по городу. Это показатель комфорта и заботы о простых гражданах. Пусть всякие-разные попаданцы строят галактические империи и сжигают своих\чужих граждан в топке войн. Мы такое всем КОМом осуждаем.
Вытащив своё тельце, дошел до начала трубы и заткнул заглушкой, в виде болта, вкладываемого в трубу, предусмотрительно сделанного Верлитой. Воду эта затычка конечно пропускает, но не критично.
Я прошлепал в особняк с голым торсом, вытираясь на ходу полотенцем. Падал небольшой снежок, приятно освежая моё распаренное тельце. В клубе пара открыл дверь, накидывая рубаху, и мне представилась идиллическая картина: мелкие уснули на диване. Кая и Аиша играли в шахматы за столом, принцесса давила зевки.
— Знаете почему цыган не пускают играть в шахматы? — благодушно спросил я.
— Да мы даже про цыган не знаем, — всё же не удержалась и зевнула принцесса.
— Это специально выведенный на конец света народ, — объяснил я, присаживаясь к ним, и хватая запотевший крухан с нефильтрованным свежим пивасиком.
Судя по всему, Кая его притаранила специально для меня, а Аиша, сотворив лёд, держала холодным. Так что я благодарно салютанул им стакашком.
— И что он делает? — заинтересовалась Кая, — этот специальный народ.
Всадников Апокалипсиса у них не было — эту роль исполняли пацаны вроде назгулов, рыцари смерти на черных коняшах. Числом их было девять, и когда они поднимутся из глубин океана — миру конец. Так гласила легенда.
— Едрена-Алёна, — удивился я, — как что? Ворует коней у рыцарей смерти. Без коня рыцарь уже не торт. Лишенный мобильности, рыцарь смерти запинывается издалека лучниками, хоронится копьеносцами, закидывается камнями и просто кучками навоза. Потом его поджигают и радостные сервы греются вокруг шевелящейся кучки, потрескивающей яркими искрами. Крестьяне водят хороводы, поют народные песни и загадывают пошлые желания.
И часто эти пошлые желания исполняются? — прикусила на мгновение верхнюю губку Аиша.
Я почувствовал от неё мимолетнее дыхание похоти. Мозги у принцесски есть, но заточены прямо на одно: всё и сразу. Завтра разошлет гонцов искать мифических цыган, потом возьмется за поиски рыцарей смерти.
— Это просто легенда, — потряс я круханом, — Джерк Хилл не легенда, но рядом и уже исполняет ваши желания. Вот вы нетерпеливые!
— Обидно нам время терять, — вздохнула она натужно, и Кая согласно поникла ушками.
Будто бабки какие: скамейки им не хватает, семечек и платочков для образа.
— Обидно, — выразительно сказал я, — когда в карете щеки трясутся, а грудь нет. Генерал Веселье, а это я, отважно снимет с вас депрессию, расстегнет уныние, приспустит хандру. Но только с шестнадцати, — так что бегом в кровать, пока я не передумал! В партии объявляю боевую ничью.
Разогнал бабок, взвалил Рису на одно плечо, Верлиту на второе и донес до спальни.
Потом спустился, допил оставшееся пиво, двинул к себе. Камин в комнате уже разожгли: думаю Кая постаралась, так что я довольно свалился на кровать и больше ничего не помню. Реально, горячие источники расслабляют так, будто тело рассыпается на атомы, и ты ничего не ощущаешь — только покой. Глаза закрыл и отъехал мгновенно.
Вынырнул я из сна, будто синхронистка на Олимпиаде: раз — и уже на поверхности, растираю моську. Тихо, только птичка какая-то на каштане рядом с домом несмело чирикает. Наверно принцессу боится разбудить.
Сакура, решил я отжимаясь, нам нужна сакура рядом с домом. Эти деревья даже зимой розовенькие. Группа из сакуры оттенит благородную красоту дома, их хозяев и дух спортивного гедонизма, витающий в воздухе.
На волне позитива я проскочил в зал, подбросил дровишек в печь, поставил чайник и задумался о будущем этого дня. Машинально проверяя в который раз инвентарь, я обратил внимание на один камень, с лаконичным названием «самурский известняк». Кубик его будто состоял из ровных пластов светло-желтого камня. Здесь я вспомнил про немецкий Зольнхофен и его роль в книгопечатании. Вернее, в переносе изображения с камня на лист: методе, именуемым литографией. А мы тут поначалу гравюры собрались из металла вырезать. Ведь какая книга про принцессу без картинок блонди-милашечки с сиющими лазурными глазами? Скучноватая.
А с картинками, да массовым тиражом — это чудо света. И литография самый дешевый способ качественной печати иллюстраций.
Я срочно распаковал светло-желтый куб камня. Десять слоев пластин по десять сантиметров. Значит: рисуем Самур, народ, принцесску, Каю, меня, импов и великана в красках. Это семь иллюстраций. Каждая в красках, это по шесть камней на иллюстрацию, потому что легче всего переносить один цвет на один камень. Округляем, на великана оставляем четыре цвета. Что-то Адри Соред обязательно запорет, в зеркальном отражении рисовать не так легко поначалу. Хотя даже если он испортит заготовку, камень просто шлифуется опять до чистой основы, на которой художник рисует вновь свою картину. В итоге получается десять метровых пластин, пилим на четыре, это будет сорок пластин формата А2.