Щеки обожгло огнем. Я крепко обняла тарелку и, кашлянув, уточнила:
– Мне стоит извиниться?
– А ты хочешь? – устало поинтересовался мужчина, склонив голову на бок.
– Не очень.
– Тогда тема закрыта.
Разговор не клеился. Я закусила губу, не зная, как себя вести, а джаффар смотрел прямо мне в душу, и его не смущало, что он касается меня всем телом!
А меня смущало! Очень смущало. Я места себе не находила! А еще от него так вкусно пахло дымом и хвоей, что хотелось ткнуться носом и вдохнуть поглубже.
– Ты мило краснеешь.
– Омлет дружбы! – встрепенулась и подняла повыше тарелку.
– Омлет дружбы? – дарси Драгнор совершенно очаровательно улыбается, и это выводит из равновесия! Его лицо делается таким открытым, добрым, что невозможно устоять.
– Покушаем?
Прозвучало как мольба, и гранд-джаффар сжалился. Отступил на шаг, позволяя мне выбраться из капкана собственного тела. Оказывается, я почти не дышала, чтобы лишний раз не задевать его своей грудью.
Мужчина достал еще одну тарелку и помог мне сервировать стол. В углу кухни, застеленный белой скатертью с васильками по борту, стоял небольшой стол с четырьмя самыми обычными стульями, без бархатных сидений и филигранно вышитых спинок. Там мы и расположились.
Я не могла оторвать взгляда от тарелки и жевала, чувствуя себя льдиной под палящим солнцем. Это же надо было так вольно вести себя с гранд-джаффаром! Он, конечно, хорошо воспитан и не возражал, но я серьезно опозорилась. А теперь… чувствовала себя не в своей тарелке.
– Ты не такая, как в Беззубом Кейре. Что изменилось? – наконец, джаффар не выдержал и положил приборы.
– Ну как же, – я колупнула омлет, наблюдая, как тянется плавленый сыр. – Все изменилось. Вы – гранд-джаффар, а я…
– Ты – свободная симпатичная девушка, – перебил он. – Я холост, богат и неплох собой. Остальное – условности.
Хорошо, что не ела, я бы поперхнулась. Омлет, конечно, был горячий, но щеки горели сильнее.
– Немаловажные условности! – заметила тихо.
– Немаловажные для кого?
– Для общества.
Дарси Драгнор театрально осмотрелся и пожал плечами.
– Не вижу никого, кроме нас, – от последнего слова, сказанного с легкой хрипотцой, у меня пересохло в горле. Жадно глотнула воды и выдохнула. – Мне больше нравится олененок из таверны, не знающая границ, веселая и озорная. Оливия Штерн, хранительница гранд-джаффара, чопорная и стеснительная – это не ты. Будь прежней, ничего не поменялось.
Да откуда бы ему знать, где я и кто я, если мне самой это неизвестно.
Хмыкнула, но все же положила умученный кусок омлета в рот. Захрустел поджаренный бекон, сыр мягко скользнул по зубам… Мм, как же хорошо просто покушать!
В шаблоне «мужчина – женщина, без условностей» что-то есть. Это стирает границы и рушит стены между людьми. Ненавижу стены.
– Король так же к этому относится?
Промелькнула надежда, что все ограничится фразой: «Эй, привет, ваше величество, может, чмокнемся?»
– Причём здесь Байдер? – джаффар стиснул вилку.
И правда… Пока рано вести душевные разговоры о других мужчинах, но любопытно, станет ли завтрашний бал счастливым билетом домой.
– Мне показалось, вы недовольны его речью. И не в восторге от новой награды.
Я посмотрела на грудь джаффара, но перевязи там уже не было, как и камзола. Он сидел в лёгкой наполовину расстегнутой рубашке, в которой отлично проглядывался треугольник гладкой кожи и стальных мышц.
– Это давняя и малоприятная история. У нас с Байдером много разногласий. Ты хорошо готовишь.
А кто-то мастерски переводит тему.
– Спасибо.
Напряжение спало. Незаметно для себя я расслабилась и наслаждалась ужином. Мы болтали ни о чем и обо всем, выпили вина, немного повоевали за единственный кусок хлеба, в итоге разделили добычу поровну.
– Ни за что не поверю, что вы так поступили! – вытерла слезы, слушая очередную историю из детства гранд-джаффара.
– Виновен. Я очень люблю животных, вот и притащит домой заморыша. Котенок был чуть живой, но, когда на кухне почуял мясо, озверел. Запрыгнул на столешницу, схватил индюшачью ногу и вгрызся в нее. Кухарка лупила его полотенцем – без толку. Я пытался отодрать, но блохастый вцепился в добычу всеми лапами. Понимая, что спокойно поесть не дадут, он рванул с честно награбленным в гостиную, оттуда по лестнице в комнату. И ведь так прытко несся, что я в свои шесть лет угнаться не мог! Обыскался его, только по грохоту понял, что котяра в маминой комнате. Вбегаю туда…
Джаффар замер, изображая выражение лица, какое у него тогда было. Я от смеха чуть со стула не свалилась. Перед глазами стояла и наглая морда котяры, и несчастная индюшиная лапа, и разбитое зеркало в спальне родителей.