– Ну, давай, кричи! – педиатр положил девочку грудкой на свою ладонь и шлепнул её по тощей бледной ягодичке.
Снова сморщившись, она издала звук, похожий на хруст, закряхтела и захлюпала.
– Дышит, – сказал педиатр. – Отойдите! – он обернулся к Кузьме; его тёмные глаза негодующе сверкнули над голубой маской, – Неужели вы не понимаете, что делаете своему ребенку только хуже, перетягивая внимание врачей на себя!
Кузьма сделал шаг назад, но не ушёл.
Девочка на столе наконец расплакалась. Странным, хриплым и глухим голосом, звучание которого больше ассоциировалось с процессами разложения и угасания, чем с началом здоровой человеческой жизни. Над новорожденной озабоченно склонились две фигуры в халатах.
– С ней точно всё хорошо? – спросил Кузьма, робко притронувшись к плечу педиатра.
– Нормально. Выживет. Апгар семь через пять минут после рождения. Взгляните, она розовеет…
Враждебная интонация врача слегка смягчилась, он посмотрел на молодого отца сочувственно.
После осмотра девочку перевели в отдельную палату, где положили в закрытый кювез для недоношенных детей. Теперь Кузьма мог неотлучно находиться при ней: ему выдали стерильный костюм и дали необходимые инструкции. Кормить дочь он не доверял никому: сам разводил высокопитательную смесь теплой водой, настаивал и терпеливо ждал, пока девочка высосет всё слабыми медленными движениями губок.
Забота об этом беззащитном существе помогала Кузьме справляться с болью: Тати умерла спустя несколько дней после появления на свет их ребенка, так и не придя в сознание. Ослабленный длительной комой организм не справился с нагрузкой при операции, развилась генерализованная инфекция, и помочь уже было нельзя…
5
Вслед за объявлением о смерти Королевы в прессе по традиции Кузьме надлежало выступить перед своим народом, официально принять регентство и представить кронпринцессу.
Однако, врачи не рекомендовали неокрепшей девочке публичные мероприятия, и молодой отец прислушался к ним – государственные дела волновали его гораздо меньше, нежели здоровье дочери. Он без колебаний отказался проводить церемонию Представления, коль скоро она могла повредить малышке.
Время шло. Девочка прибавляла в весе неохотно, Кузьме неоднократно намекалось на необходимость публичности. Он и сам сознавал, что долгое молчание для него невозможно, он Король, и страна ждёт решительных действий; так же юноша понимал, что политик из него никакой, ведь его воспитывали как всякого мужчину в королевстве, учили наряжаться, подчиняться и поменьше вникать в серьезные дела… Он чувствовал необходимость обратиться за помощью.
Только кому довериться? Все вокруг улещивают его, кто во что горазд, но Кузьма ведь не ворона из известной басни – Тати, вечная память, преподала ему бесценный урок реальности, он знает теперь цену этим расписным скорлупкам слов, за которыми скрыты самые тухлые намерения!
Кто не говорит слов? Ну, или хотя бы слов меньше, и сквозь мед их не проступает яд? Кто имеет достаточно влияния, чтобы взять кронпринцессу под свою защиту? О ком Кузьма хоть сколько-нибудь знает? Кто не станет вступать в сговор с его матерью?
Акционеры "Ойл Ремайнс" отпадают сразу – Зарина легко подомнет их под себя. У неё такая политика управления – несогласных вон. Тайно или явно. Плевком в лицо или ударом в спину. По обстоятельствам.
Именно из-за конфликтов с Зариной Селия продала свою долю в "ОйлРемайнс", часть которой впоследствии вложила в строительство термоядерной электростанции на орбите… Власть и деньги для неё не самоцель, она хочет, чтобы людям жилось лучше. Селия считает, что будет хорошо устроить выборный парламент, как в Новой Атлантиде, реформировать полицию и суды, насквозь проросшие неистребимым плющом коррупции, дать больше свобод мужчинам…
Селия! Нет! Это решительно невозможно! Как Кузьма станет разговаривать с нею после всего?
С другой стороны, глупо… На одних весах: стыд от неполучившегося брака и судьба целой страны. Кузьма должен обратиться к Селии.
Если не она, то кто? Народ чует: ей можно верить… По улицам ходят с транспарантами: "Королева Селия". Любовь простых людей нельзя купить.
Министрисс своих можно запугать, осыпать золотом, сковать круговой порукой, и они легко позволят и дальше сидеть на мусорной куче прогнившей политической системы. Но народ всегда будет смеяться над плохой королевой. Даже голодный, придавленный страхом и налогами, он пусть шёпотом, но всё равно будет смеяться. Как бы ни старались придворные журналисты оболванивать людей, посредством уловок, трюков внушать им почтение к слабой вороватой правящей верхушке, простая баба чует фальшивку как зверь чует жертву, нутром.