Карета остановилась у входа в Барнардс-инн со стороны Холборна.
– Попросите господина Тёрнера спуститься ко мне.
Экипаж стоял на дороге, не давая проехать другим повозкам, а я вошел во двор, затем поднялся по лестнице в холле. Секретарь сразу же узнал меня. В его взгляде отразилось смятение.
– Господин Тёрнер занят, сэр…
– Передайте начальнику, что на улице, в карете, его ждет леди Квинси.
Фрэнкли бросил на меня затравленный взгляд. В кабинет Тёрнера он вошел без стука. До меня донесся гул голосов, а затем, поправляя парик, в приемную вышел тучный неопрятный человек – господин Тёрнер собственной персоной. Я узнал краснолицего мужчину с проницательным взглядом, которого мельком видел во время своего предыдущего визита.
– Господин… э-э… Марвуд?
– К вашим услугам, сэр. Позвольте отвести вас к ее светлости.
Мы шумно спустились по лестнице. Когда мы шли по двору, Тёрнер не произносил ни слова, только украдкой поглядывал на шрамы у меня на лице и шее. Он явно не знал, как держать себя со мной. Я открыл перед ним дверцу кареты, и поверенный отвесил леди Квинси неуклюжий поклон. Ее светлость велела ему сесть в экипаж. Забравшись внутрь, он протиснулся в угол напротив нее и сжался так, будто хотел казаться как можно меньше.
– Составите нам компанию, сэр? – к моему удивлению, предложила леди Квинси. – Придется вам сесть рядом со мной.
Она взглянула на поверенного с хитрой улыбкой, тот вздрогнул и попытался улыбнуться в ответ, но волнения скрыть не смог.
– Господину Тёрнеру нужно больше места, чем нам с вами, вместе взятым, – прибавила леди Квинси.
Багровый от стыда, Тёрнер поспешил извиниться. Я сел в карету, и наши с леди Квинси колени оказались прижатыми друг к другу.
– У меня к вам вопрос, сэр, – обратилась ее светлость к Тёрнеру. – Чисто гипотетический. Позвольте изложить вам дело. Английский джентльмен в чужом краю сделал предложение леди, тоже англичанке. Та ответила согласием. При свидетелях они заключили устный договор и в знак помолвки обменялись золотыми монетами. На следующий день англиканский священник обвенчал их в присутствии тех же свидетелей, но ни разрешения на брак, ни официального оглашения помолвки не было. Жених подарил невесте простое золотое кольцо. Юные и пылающие страстью влюбленные не стали откладывать первую брачную ночь и незамедлительно консумировали свой брак. А на другой день джентльмен написал леди письмо, в котором называл ее своей любимой женой и упоминал не только устный брачный договор, но и проведенную вместе ночь. Мне любопытно, считается ли такой брак законным на английской земле?
Тёрнер смущенно заерзал на сиденье. Он взглянул сначала на меня, потом на леди Квинси.
– И да и нет.
– Так не бывает, сэр, – сердито возразила леди Квинси. – Дайте мне определенный ответ.
– В таком случае брак, скорее всего, признают законным. Готовы ли свидетели подписать письменные показания в подтверждение?..
– К сожалению, обоих нет в живых, и священника тоже. Так уж вышло, что все трое умерли во время вспышки чумы.
– А джентльмен?..
– Не желает признавать свое участие в этом деле. Было свидетельство с подписью священника, но джентльмен забрал его себе и, по всей вероятности, уничтожил. Кроме свидетельства леди, единственные доказательства – письмо, написанное его рукой после заключения брака, кольцо и монета. На последней остались следы зубов джентльмена – прежде чем отдать ее леди, он укусил монету и согнул ее в знак обручения.
– Ваша светлость, если кольцо простое, без какой-либо надписи, им можно пренебречь. Оно ничего не доказывает. А следы зубов – это уже интереснее. Конечно, свидетельство весьма необычное, но его вполне можно использовать – при условии, что у джентльмена сохранились зубы и их отпечатки совпадут с отпечатками на монете. Но главный аргумент – письмо. Если подтвердится, что оно написано рукой джентльмена, такое доказательство трудно оспорить. В этом послании он обращается к леди по имени?
– Да. – Леди Квинси позволила себе чуть улыбнуться. – Поскольку брак был заключен тайно, в адресе указана девичья фамилия леди. Однако в самом письме джентльмен называет ее по своей фамилии.
«Да смилуется над нами Господь и все Его ангелы», – мысленно произнес я молитву. Наконец-то я догадался, к чему все это клонится, но я не мог понять, как это может привести к счастливому концу для кого-либо, за исключением, возможно, герцога Бекингема.