Люси не могла сказать, что он смотрел на нее с восхищением, не могла даже утверждать, что в его взгляде был какой-то особый интерес. Он просто смотрел на нее, а она в это время словно таяла и испытывала глубокое, ни с чем не сравнимое замешательство и неуверенность. И когда она запихивала трясущимися руками деньги в сумочку, и когда выходила из магазина, она знала, ощущала затылком, что незнакомец следит за каждым ее движением.
Она шла, не отдавая себе отчета куда и зачем, и единственное, что она делала сознательно, — это крепко прижимала сумочку к груди, чтобы никто не мог ее отобрать.
«Кто он? Кто? — спрашивала она себя. — И почему он так на меня смотрел?»
Мимо медленно ползло такси, и в голове у нее пронеслась мысль, что, пожалуй, ей следует его остановить. Она оглянулась, надеясь увидеть другое такси, которое, может быть, следует за первым, и вдруг кто-то крепко схватил ее за руку и увлек в боковую улочку.
— Идите, идите! — приказал чей-то голос ей в самое ухо — грубый, скрипучий голос. В ноздри ударил отвратительный запах чеснока и дешевого табака. Люси попыталась вырваться, но ледяной голос предупредил: — Только попробуй устроить сцену, сестричка, тебе же будет хуже! Один звук, и эта штука, — ее ткнули чем-то под ребра, — позаботится о том, чтобы этот звук был последним. Так что будь умницей и иди, словно ничего не происходит. Улица тихая, но в любую минуту появится кэб, и мы в него усядемся.
Но уселся грабитель не в кэб, а, получив неожиданный удар, очутился в сточной канаве; Люси же остановилась и, замерев, смотрела, как изящные, но поразительно сильные руки извлекли нападавшего из канавы, поставили к стене и тут же снова отправили в канаву с разбитой челюстью и выпученными глазами. Человек, настолько занимавший мысли Люси, что она угодила в это происшествие, которое вполне могло закончиться не столь благополучно, приказал негодяю немедленно убраться, и тот уполз, не проронив ни звука. После этого Люси почувствовала, что ее во второй раз крепко взяли за руку, и не прошло и нескольких минут, как ее властно препроводили обратно на оживленную улицу; тут же было остановлено такси, незнакомец усадил ее в него и сам сел рядом.
— Куда? — спросил он кратко, цедя слова сквозь зубы.
— Элисон-Гарденс, 24, — ответила она.
Незнакомец сказал адрес водителю, откинулся на спинку сиденья и задал ей еще один короткий вопрос:
— Надеюсь, сумка ваша цела? — Он взглянул на ее сумочку, словно она была сделана не из безобидной кожи, а представляла собой что-то отвратительное, что ему крайне не нравилось. — Полагаю, вы понимаете, что весьма неразумно разгуливать по Лондону с такими деньгами и не знать толком, куда идешь?
Люси глубоко вздохнула и вдруг почувствовала, что ее трясет. Она сознавала, что ее спасли от чего-то ужасного… И своим спасением она обязана этому незнакомцу из ювелирного салона. Конечно, если бы он не смутил ее там, с ней вообще бы ничего не случилось — она разрешила бы ювелиру вызвать такси.
Люси была обескуражена и собственной глупостью, и тем, что с ней только что произошло.
— Да нет, я вовсе не разгуливала, не зная, куда иду, — сделала она слабую попытку разуверить его.
— Рад слышать, — заметил незнакомец.
— Но утро такое чудесное, и у меня в руках никогда не было таких денег сразу! Никогда прежде…
— Значит, это ваши деньги?
— Нет, нет. Они принадлежат моей хозяйке, графине Ардратской.
— Понятно, — протянул он, поудобнее и более непринужденно устраиваясь на сиденье, и принялся рассматривать прохожих.
Люси стало не по себе. Глядя на его сильный квадратный подбородок и плотно сжатые губы, она испугалась, что он рассердился. «Красивым его не назовешь, — думала она, — слишком узкое лицо, хмурые глаза, но эти потрясающие ресницы, такие странные для мужчины, и руки — красивые, хорошо ухоженные руки».
Он был безукоризненно одет — это она заметила еще в салоне, и каждая деталь его костюма говорила о взыскательном вкусе. Волосы красиво подстрижены, лицо тщательно выбрито. Вокруг него витал слабый аромат дорогих сигарет и лосьона. Люси решила, что ему должно быть около тридцати или слегка за тридцать. Вдруг она спохватилась:
— Я… я еще не поблагодарила вас за то, что вы… что вы спасли меня. Если бы не вы… — И подумав, что случилось, если бы он не пришел ей на помощь, она почувствовала, как всю ее обдало холодом. — Вы, должно быть, шли за мной… — предположила она.