Это оказалось последней каплей.
Попрощавшись с хозяйкой, она со слезами ярости на глазах, покинула дом.
Дарнлей напился до беспамятства и был доставлен друзьями в Холирудский дворец.
Она была в своей комнате, когда явился один из его друзей и сказал, что короля доставили во дворец и уложили в кровать.
Она сдержанно кивнула в ответ.
Слез больше не было, не было и разбитого сердца, потому что она сделала странное открытие: ей нет больше дела до Дарнлея.
Она не понимала себя. Безумная страсть, которой она была охвачена, сменилась на полное равнодушие. Чувство исчезло так же неожиданно, как и появилось. Она не понимала, как получилось, что она влюбилась в развратника. Она видела его теперь совершенно другим. Некогда прекрасные голубые глаза казались тупыми, нежный рот некрасивым. У нее возникло подозрение, что на самом деле она нуждалась не в любви Дарнлея, а в любовнике. Это было началом познания себя.
Она страшно опечалилась. Она мечтала о совершенном союзе и теперь горько разочаровалась. Мальчишеская наивность Дарнлея оказалась миражом, он являл собою сплошной порок. Как же он теперь повеселится над такой легкой добычей, попавшейся на его юношеское очарование.
Но было еще кое-что, заставившее ее принять решение: Мария ждала ребенка.
Возможно, беременность охладила ее к его объятиям; возможно, ослабевшая страсть позволила увидеть его настоящее лицо. Все это уже не имеет никакого значения. Она сделала свой выбор.
Она отправила пажа за Давидом Риччо с запиской, в которой сказала, что им нужно встретиться немедленно. И хотя была уже полночь, он явился незамедлительно. В Холирудском замке рано не ложились спать.
— Давид, — сказала она. — У меня есть секрет, который я хочу открыть только вам и больше никому. Я ненавижу Дарнлея.
— Мадам?!
— Это правда. Я внезапно поняла это. Я не любила его на самом деле. О браке было много болтовни, но ничего не вышло. Я думаю, что мне просто захотелось иметь любовника, а тут появился Дарнлей… Он казался самым подходящим. Сейчас я с неприязнью думаю о нем. Ах, Давид, вы, должно быть, думаете, что я была влюблена в него до безумия, да?
— Мадам, его поведение сегодня просто неприлично.
— Он ведет себя неприлично каждый день. Сейчас он такой, какой есть на самом деле… Надменный выскочка, пьяница и развратник. Посмотрим правде в глаза, Давид Как он вел себя с вами? Не говорите ничего. Я вам все скажу. Он был несносен, хотя, только появившись здесь и узнав о вашем влиянии на меня, держался более доброжелательно. Ведь это правда, не так ли, Давид?
— Да, Мадам.
— Вы согласны со мной, что этот брак — самая моя большая ошибка?
— Здесь есть и моя вина, Мадам. Я не могу забыть, как подталкивал вас к этому браку.
— Давид, милый, да, вы делали это, это правда. Но вы бы не подтолкнули меня к алтарю, если бы я того не захотела. А это уже моя ошибка, а не ваша. Мы оба были обмануты, но не надо ворошить прошлое. Я хочу избавиться от Дарнлея, и я сделаю это! Он никогда не поделит со мной корону!
— Да, Мадам, нельзя ему это позволить.
— Какое счастье, что я не успела дать ему права на корону. Тогда бы было слишком поздно. Ему более не будет показан ни один документ. Мы сделаем печать с его именем, и его подпись уже не понадобится. Мы обойдемся без его советов. Советоваться с ним?! Что может быть хорошего в его советах?!
— Мадам, он будет в ярости, узнав обо всем.
— Дэви, его ярость не имеет ровным счетом никакого значения. Я больше не дам ему шанса унизить меня так, как он сделал это сегодня вечером.
Давид улыбался, смотря на королеву. Он дорожил своим самолюбием, а Дарнлей часто унижал его. Давид знал, что когда-нибудь королева покинет мир детства, и радовался, что этот миг настал.
— Мадам, — сказал он, растягивая слова, — хорошо, что вы отсекаете графа Дарнлея от политических дел. У него нет ни малейшего понятия о вашей роли в мире политики. Его эгоизм и тщеславие разрослись до таких размеров, что он больше ничего не видит. Мадам, никогда еще ваши позиции не были такими сильными… Послания испанского короля прояснили его намерения. Он в восторге от поворота дел в Шотландии; он знает, что все это благодаря правильным действиям Вашего Величества по отношению к мятежной знати. Поступив так решительно с графом Меррейским, его друзьями и Джоном Ноксом вы очень порадовали короля Филиппа, и он намеревается помочь вам с укреплением вашего трона… Мадам, мне известно, что король Испании не видит причины, чтобы не ответить ударом по нашим врагам за границей в случае, если дела страны пойдут так же славно. Король Испании видит тот день, когда у протестантского бастарда отберут корону, на которую она не имеет ни малейшего права… Эта корона украсит ваше чело, Мадам.