— Я… была… на сеновале…
— Ты ходила на сеновал, когда у тебя полно работы?! Взгляни на свои руки! До чего же они грязные! Пойди вымой их… Такими руками работать просто невозможно. А когда ты вернешься, я хотела бы узнать, почему ты оставила работу и ходила туда.
Бесси, рада-радешенька, что можно уйти, так заторопилась, что чуть было не сшибла графа, который как раз в этот момент входил в комнату. Граф едва взглянул не нее, но выдал себя: его одежда была такой же грязной, как и платье Бесси. Это была весьма необычная грязь: камзол графа был усыпан остатками соломы, той самой соломы, что запуталась в волосах Бесси.
Джин проницательно посмотрела на мужа. Она подавила смех. Зная Босуэла и Бесси, она могла сделать лишь единственный вывод.
Она ничего не сказала Хепберну, а слугам приказала отправиться с нею вместе на кухню, чтобы сделать кое-какие приготовления к вечернему застолью.
Через полчаса она вернулась в мастерскую. Бесси в вычищенном платье и с отмытыми руками старательно работала.
— Бесси, — обратилась Джин к девушке, — если я не ошибаюсь, твой отец живет недалеко от Хеддингтона?
— Да… моя госпожа…
— Ну вот и славно. Собирай вещи и немедленно отправляйся к нему.
— Отправиться к отцу?! Моя госпожа…
— Да, Бесси. Я нахожу, что твои услуги мне больше не нужны.
Бесси вспыхнула, потом что-то забормотала сквозь слезы. Оставить этот замечательный дом, поселиться в убогом домишке отца, помогая ему в кузнице, заиметь в качестве любовника какого-нибудь деревенского мужлана — это было просто невыносимо.
— Ну, Бесси, не стоит так плакать. Иди собирайся и отправляйся немедленно. Я надеюсь, в течение часа ты уедешь.
Бесси ничего не оставалось, кроме как послушаться.
Узнав о произошедшем, Босуэл пожал плечами, а затем разразился жутким хохотом.
— Так ты ревнива, дорогая? Ты приревновала меня к швее?
— Это не ревность, — ответила ему жена. — Хочешь — можешь с ней встречаться. Не вижу смысла, чтобы она оставалась здесь. Просто меня не устраивает, что ты отвлекал ее, когда она работала для меня.
Босуэл был поражен. Он никогда не встречал такой женщины, как его жена.
После этой истории они виделись еще пару раз. Городские лавочники услужливо разрешали им воспользоваться своими домами для встреч и носили письма от Босуэла к Бесси и обратно. Однако Босуэлу все это быстро надоело. Он привык получать все без проволочек. Его страсть остыла.
Был субботний вечер. В трубах домов гудел мартовский ветер. Королева ужинала в маленькой комнатке рядом со своей спальней. Она была уже на шестом месяце беременности. Шел великий Пост, а врачи советовали ей кушать побольше мяса, чтобы укрепить здоровье, что и приходилось делать. Кроме того доктора советовали покой, и потому она полулежала на кушетке, что стояла рядом со столом. Слуги расторопно подносили разные мясные блюда. За столом сидели ее сестра — бастард Джейн, графиня Аргайлская, ее незаконнорожденный брат лорд Роберт Стюарт, управляющий дворца, Артур Эрскин — придворный, ведающий лошадьми и экипажами, королевский врач, Давид Риччо и несколько слуг.
Мясо было изумительным, и они запивали его французским вином.
— Это вино постоянно напоминает мне о Франции, — задумчиво произнесла Мария. — Какие же это были счастливые дни!
— Вы хотели бы вернуться, Ваше Величество? — спросил Роберт.
— Отнюдь. Вернуться — значит повторить тот же самый путь…
— Синьор Давид, вы просто великолепны сегодня, — сказала графиня.
Давид взглянул на свое платье, отороченное мехом. Его камзол был сшит из прекрасного атласа, а на ногах были вишневые бархатные чулки. Изумительное перо украшало его шляпу, а на шее висел громадный рубин — подарок Марии.
— Что правда, то правда, Давид, — сказала Мария.
— Я оскорбил бы Ваше Величество, надень я что попало… Этот наряд — лучшее, что у меня есть, — сказал Давид.
— Все верно, Давид, — сказала королева. — Я не люблю серости в одежде. Спойте-ка нам, пожалуйста, что-нибудь о Франции. Я очень хочу слушать французские песни этим вечером. Господин Эрскин, прошу вас, передайте Давиду гитару.
Она повернулась к одному из слуг и сказала:
— Не задерните ли вы немного? Кажется, здесь сквозняк.
— Сегодня очень холодный ветер, — заметил управляющий. Слуга подошел к окну. Некоторое время он вглядывался в темноту за стеклом, а потом заметил фигуры в стальных шлемах, с пистолетами и шпагами.
Что эти люди здесь делают? Он ничего не слыхал о том, что кто-то должен быть под окнами.