Она повернулась к Дарнлею и в муке прокричала ему:
— Это все из-за вас! Почему вы сделали это? Я вытащила вас из жалкого поместья и сделала своим мужем! Что я сделала вам, что вы так обошлись со мной?
— Я вам скажу, Мадам, — прошипел Дарнлей.
Она увидела совсем близко его покрасневшие глаза; она почувствовала запах вина, исходящий от него, и поняла, что он еще не совсем протрезвел.
— С тех пор как Давид втерся в доверие к вам, вы уделяли мне слишком мало времени. Вы выставили меня из своих мыслей и из своих покоев. Вы припозднились с Давидом этой ночью.
— Потому что вы изменили мне.
— Каким образом? Я что, переспал с кем-то? Было время, когда вы были настолько без ума от меня, что сами приходили ко мне в спальню. С тех пор, как Давид стал вашим любимцем, вы пренебрегали мной. Чем я обидел вас, что вы были так холодны со мной? Вы просто вняли тому, что Давид говорил против меня.
— Лорд Дарнлей, все мои мучения этой ночью — ваша работа. Я больше не жена вам… Я не успокоюсь, пока вы не пострадаете так же, как и я этой ночью.
Она больше не могла смотреть на него и, закрыв лицо ладонями, горько расплакалась.
В покои возвратился Рутвен.
Он сказал:
— Его светлость, лорд Дарнлей — ваш муж, и у вас есть обязательства друг перед другом.
Сказав эту фразу, он в изнеможении опустился в кресло и потребовал, чтобы ему принесли вина.
Мария встала и подошла к нему.
— Господин Рутвен! — воскликнула она. — Если мой ребенок или я умрем после этой ночи, ваши титулы вас не спасут. У меня есть могущественные друзья. Люди из рода де Гизов Лотарингских… король Испании… Папа Римский… Не думайте, что вам удастся избежать правосудия.
Рутвен взял предложенный ему бокал вина. Он мрачно улыбнулся и сказал:
— Мадам, люди, о которых вы говорите, столь велики, что они не будут связываться с таким маленьким человеком, как я.
Мария немного отступила. Она прекрасно поняла, что он хотел сказать. Он намекал, что ее друзья слишком велики, чтобы разбираться с проблемами такой заброшенной страны, как Шотландия, чтобы помогать королеве, которую собственная знать лишила власти.
Марию охватил озноб. Она поняла, что Дарнлей разрушил все ее планы этой ночью; весь ее триумф последних месяцев был сведен на нет.
Комната заполнялась людьми. Она почувствовала облегчение, увидев среди входящих Босуэла. Может, он и лгун, но он предан ей. С ним пришли Хантлей и Мэйтленд.
Босуэл заорал:
— В чем дело? Кто осмелился прикоснуться к королеве?
Он вцепился в Рутвена и швырнул себе под ноги.
— Все, что было сделано, вершилось именем короля, — произнес Рутвен. — У меня бумага с его подписью.
Босуэл схватил бумагу. Мария заметила, как он и Хантлей изменились в лице. Слава богу, хоть они вне заговора, им тоже можно верить.
Тут закричал Мортон:
— Да весь дворец просто полон заговорщиков!
Глаза Марии замерли на Босуэле, и в этот миг донеслись крики с улицы.
Получилось так, что горожане, прослышав о беспорядках во дворце, собрались вокруг, требуя показать им королеву.
Со вздохом облегчения Мария ринулась, было, к окну, но ее удержали руки Керра. Она почувствовала, что в спину ей уперлась шпага. Он повторил свое предупреждение, что если она не будет молчать, то он порежет ее на куски.
Рутвен взглянул на Дарнлея и сказал:
— Ступай к окну и скажи, что с королевой все хорошо. Скажи им, что просто была перебранка между французскими слугами.
— Генрих! — воскликнула Мария. — Не делай этого.
Но ладонь Керра закрыла ей рот.
Дарнлей тревожно перевел взгляд с королевы на Мортона и его друзей. Он увидел зловещий огонь в глазах Мортона и, вспомнив надрывающегося от крика окровавленного Давида, подошел к окну.
— Добрые люди! — закричал он. — Ничего страшного не произошло, просто переругались несколько французских слуг. Сейчас все спокойно.
Он повернулся и взглянул в лицо Марии. Да, теперь Дарнлей явно встал по другую сторону баррикад…
Она вгляделась в толпу в комнате, ища Босуэла с Хантлеем, но они уже ушли. Не оказалось в комнате и Мэйтленда.
Она ощутила, что стоит с врагами один на один. Ее вновь замутило, и в тревоге забился в утробе ребенок, и во второй раз за ночь Мария в обмороке рухнула на пол.
Была глубокая ночь, но Мария лежала без сна, в который раз спрашивая себя:
— А что же дальше?
В спальне находились лишь несколько слуг, но среди них не было ни одной из ее подруг. Рядом была старенькая леди Хантлей — теща Босуэла. Все, кроме нее, были приставлены к Марии врагами. Видимо, теперь уже ей никто помочь не сможет.