— Ты обязана сделать хоть что-нибудь, — сказала ей Сетон.
Бедняжка Сетон, она была просто в ужасе. Она знала слишком много… Она знала, Босуэл мог делать с Марией все, что ему угодно; она знала, ее госпожа безмерно любит его, но все равно не могла поверить, что королева согласилась на убийство собственного мужа!
— Что мне делать? — спрашивала Мария. — Я не хочу жить… Я хочу оказаться на месте Дарнлея…
— Ты должна сделать хоть что-то, чтобы показать людям, что ты — на стороне закона! — настаивала Сетон.
Мария зашлась истерическим смехом, а потом смех перешел в рыдания…
На следующее утро на площади перед тюрьмой Толбуф собрались толпы людей. Они вчитывались в плакаты, кем-то развешанные ночью.
На самом большом из них было написано: «Убийца короля — кто он?» На другом плакате можно было прочесть: «Убийцы короля — Босуэл…», а дальше шли имена слуг Марии, среди которых было и имя Джозефа Риччо, брата Давида.
Намеки становились совершенно ясными: убийство совершено Босуэлом при помощи слуг королевы Марии.
Босуэл явился к королеве. Никого не спросив, выставил ее прислугу. Уверенный в своей власти, он выглядел еще более надменным, чем когда-либо, ведь он — самый могущественный человек в Шотландии, его слушается сама королева. Казалось, ему надо бы поумерить пыл, ведь над ним нависла угроза. Но нет, он был более чем самоуверен, но понимал, что теперь надо действовать с осторожностью.
Королеве не следует оставаться в Эдинбурге, потому как беспокойство среди жителей все более возрастает. А Дарнлея надо перевезти во дворец.
— Мы объявим о награде в две тысячи фунтов за любую полезную информацию об убийстве. А тех, кто принесет новости, немедленно вышлем из страны, ведь нет никакой уверенности в том, что, когда их схватят, они будут молчать…
— О чем это ты? — спросила королева.
— Я просто хочу обезопасить себя, — сказал Босуэл, привлекая ее к себе. Потом он рассмеялся и добавил: — Ну и тебя тоже.
Она понимала, что поступает нехорошо, неправильно, но ничего не могла поделать. Оставалось только надеяться, что более плохого ничего уже не случится. Она и не думала надевать траур. Она даже начала готовиться к свадьбе, приведя этим горожан в состояние шока. Но никто из них и не догадывался, что стоит за лихорадочным весельем королевы, а она между тем каждую ночь была близка к смерти.
Она уехала из города в замок Сетон. С нею вместе туда отправились Босуэл, Мэйтленд и еще несколько именитых лордов. Они все сидели в этом замке как на иголках, со страхом ожидая, что же произойдет дальше. Переживали все, кроме графа Босуэла, чьи намерения теперь были буквально написаны у него на лице.
А над улицами Эдинбурга разносились крики:
— Наказать Босуэла! Он… его слуги… и королева… убили короля!
Не остался в стороне и отец Дарнлея, граф Ленокс, потребовав суда над Босуэлом.
В замке Сетон любовники могли уединиться; вроде теперь им ничто уже не мешало, но Босуэл теперь был весь в мыслях о будущем и совершенно не хотел предаваться любовным играм.
— Ну вот, теперь, — сказал он, — ты свободна. Твой беспокойный мальчик больше не обременяет тебя.
— Свободна?! — закричала она. — Я никогда не буду свободна! Он всегда будет рядом! Я не смогу забыть его!
Босуэл выглядел совершенно бесстрастным.
— Он умер. Его больше нет. Разве ты не хотела его смерти? Не ты ли мечтала стать моей женой?
— Если бы встретились раньше, гораздо раньше…
— Ну что ты заладила «если бы, если бы…»? Теперь мы можем пожениться, и нет ничего, что остановит нас.
— Есть твоя жена…
— Да я же тебе уже говорил, что мне избавиться от нее — пара пустяков.
— Нет…
— Да разведусь я… Джин против не будет… Медлить нельзя. Помни: у нас же ребенок.
— Да как мы можем сейчас пожениться? Весь свет знает: мы виновны в смерти Дарнлея.
— Мы должны пожениться, и мы поженимся.
— У меня не хватит на такое смелости. Я очень хочу выйти за тебя замуж, но я просто не решусь. Ты и мои слуги обвиняетесь в убийстве. Люди уверены, что все сделано моим именем. Поженись мы, и весь мир скажет, что мы для этого и убили Дарнлея.
Босуэл взял ее за плечи и произнес:
— Я тебе сказал, что мы поженимся? Что бы там ни произошло, я все равно женюсь на тебе.