– Так ты останешься?! - не поверил он своим ушам. -Да.
Вне себя от радости, он подхватил ее на руки и отнес в кровать.
Ровена накрылась его одеялом, наблюдая за тем, как он собирает одежду и аккуратно складывает ее на кованый сундук у своей не в меру огромной койки. Здесь, в его кровати, она с головой погрузилась в его запах. Он исходил от одеяла, от подушек, от всего на свете, цеплялся к ней, словно ярлычки, говорящие - она стала его частью.
Он задернул тяжелые брезентовые шторы, отделявшие спальную зону палатки, и задул свечу. Внезапно обступившая ее со всех сторон темнота испугала Ровену, но она почувствовала, как кровать проминается под его весом, и успокоилась.
Страйдер обнял ее и прижал к своему нагому телу. Она удовлетворенно вздохнула, закутавшись, словно в одеяло, в его тепло и мужской аромат.
– Страйдер? - раздался за занавеской голос Суона.
– Я сплю, Суон. Не трогай меня, если тебе жизнь дорога.
– Ты один?
– Суон! - рявкнул он. - Проваливай из моей палатки, а не то я отправлю тебя обратно в Утремер.
– Спокойной ночи, милорд, - сухо бросил Суон и добавил не менее резким, чем у Страйдера, тоном: - И лучше бы вам быть одному.
Суон удалился.
– Из него и впрямь вышла бы неплохая нянька, - презрительно фыркнул Страйдер.
Она прижалась к его плечу, стараясь заглушить смех.
– Да уж, у него наверняка получилось бы.
– Точно, если только несчастный ребенок не прирезал бы его во сне.
Она снова засмеялась, устроилась поудобнее в его руках, закрыла глаза и тут же поплыла в объятия Морфея.
Но одна мысль не давала ей покоя. Она слишком часто была со Страйдером, гораздо чаще, чем следовало, а через неделю у нее должны начаться женские дни.
Что, если они так и не начнутся?
Страйдер проснулся еще до рассвета. Ровена нежно посапывала рядом с ним. Он улыбнулся этому звуку и тому, как она устроилась на его плече, положив ладошку под щеку. Длинные белокурые волосы веером раскинулись у нее за спиной, спадая с кровати.
Как же она прекрасна в этой неясной предутренней полутьме. Ему захотелось взять ее прямо сейчас, но он удержался. У нее такой усталый вид, пусть поспит немного. Она жаловалась ему, что после смерти Элизабет сон бежал от нее.
Но в его руках она спала спокойно. И эта мысль согрела его сердце.
Он поцеловал ее ручку и неохотно поднялся, стараясь не задеть длинных волос и не разбудить ненароком. Впереди его ждал долгий трудный день, к тому же надо собрать своих людей и попросить Суона отправить посыльного к Шотландцу - надо ведь убедиться, что все благополучно добрались до места.
Страйдер снова поглядел на Ровену и улыбнулся. Он бы все на свете отдал за то, чтобы просыпаться вот так каждое утро…
Со вздохом отогнав эту бесплодную мысль, он быстренько умылся, оделся и отправился завтракать.
Ровена не знала, сколько было времени, когда ее разбудил разговор у палатки Страйдера.
Она открыла глаза и несколько мгновений не могла понять, где находится. Кровь бросилась ей в лицо, как только она сообразила, что до сих пор лежит в кровати графа, причем абсолютно голая. Кто-то - ей оставалось только надеяться, что это был Страйдер, - положил на сундук ее голубое платье. Желтого, в котором она была вчера вечером, и след простыл.
Этот кто- то также позаботился о миске для умывания, полотенцах и большом кувшине с водой.
Ровена откинула одеяло, собираясь умыться и одеться, и тут на нее напал приступ смеха - она увидела у себя на животе каракули Страйдера. Ее тело загорелось от воспоминаний о его прикосновениях, она накрыла слова рукой и улыбнулась. Она не станет смывать их прямо сейчас, пусть подержатся, сколько возможно.
Испугавшись, что кто-нибудь застанет ее голой в покоях графа, Ровена быстро привела себя в порядок и натянула платье. Слава Богу, Бриджит догадалась прислать ей наряд, который завязывался спереди, а не сзади. Молодец, понимает, что к чему.
Ровена надела свежие чулки, влезла в туфли и направилась к выходу.
Не успела она спуститься с холма, как увидела небольшую группу рыцарей, сгрудившихся вокруг старушки, которая пыталась изъясниться с ними по-арабски. Женщина вопрошала, способен ли кто-нибудь понять ее.
Рыцари недружелюбно насупились, осыпая старушку оскорблениями на нормандском варианте французского. Если кто-то и знал арабский, он не подал виду.
– Я понимаю вас, - пробралась к ней Ровена. Мужчины неохотно расступились, излучая в сторону Ровены враждебность и недовольство, но она уже давно привыкла к подобному обращению, и оно не задевало ее. Главное, что волновало ее в этот момент, - желание помочь старушке.