– Такие, как я? Потому, что я принцесса?
– Даже если б не была принцессой. Тут прекрасная земля, но подчас она сурова и требовательна. Холодные зимы... Ранчо, пожалуй, подобно любовнице, забирающей у человека все время. Независимо от того, сколько у него денег.
– Ты проводил с женой мало времени?
– Я слишком часто оставлял ее одну.
– Это плохо.
В других условиях ее простодушное замечание вызвало бы у него улыбку. Но не теперь.
– Плохо. Файя была женщиной, требующей многого: развлечений, веселых компаний, обожания.
– И все-таки вышла замуж за тебя.
– Наверное, она надеялась, что мы найдем компромисс. Я и сам так думал. И еще она сочла наш брак беспроигрышным, поскольку у меня есть деньги.
– Но ты возил ее куда-нибудь?
– Да, мы выезжали, но поездки были короткими. И не частыми. Надо отдать ей должное, она пыталась меня изменить, и я почти сдался, лишь бы жена была счастлива. А потом умер Джеймс. Мы похоронили его здесь, и она поняла – я никогда отсюда не уеду. Думала, я виню ее.
Делфайн смотрела на него огромными потемневшими глазами:
– А ты винил?
– Да. Я был в деловой поездке, и она злилась – я отсутствую, а она прикована к месту, ей ненавистному. Файя уложила Джеймса спать и позвонила приятелю, бывшему своему любовнику. Флиртовать с ним дома, рядом со спящим ребенком, ей было неловко, и потому они отправились гулять. Мой сын умер в одиночестве... Врач потом говорил, что помочь мы все равно бы не смогли, однако я обвинял ее. Но и себя винил не меньше. Я проклинал Бога и все вокруг. Мой малыш умер один, в темноте, я похоронил его рядом со своим отцом и дедом и поклялся, что никогда больше не оставлю его. После случившегося жене стало совсем невыносимо здесь жить. А я наотрез отказался уехать... Думаю, я сошел бы с ума, допился до смерти, не отложи Андреас свои дела и не явись он выручать меня. Твой брат нянчился со мной, пока я сам не смог о себе заботиться. Поэтому... поэтому ты сюда и приехала.
– Печальная история, – грустно протянула Делфайн.
– Я стараюсь ее никому не рассказывать.
Она торжественно кивнула.
– Спасибо за объяснения. Теперь я лучше все понимаю. Понимаю, почему Андреас выбрал тебя и здешние места.
– Потому что я его должник.
– Нет. Ты живешь с грузом вины, считая, что не сумел защитить дорогого тебе человека. И не допустишь такого еще раз. Ты защитишь меня.
Она встала и поцеловала его в щеку. Его бросило в жар.
– Не делай этого больше. Возможно, ты права относительно моего стремления защитить, но я не безупречен. А ты... Ты – такая, какая есть.
Девушка подняла на него грустные глаза, и Оуэн понял – сейчас она опять огорчится, что вспомнили о ее титуле. Он поспешил приложить палец к ее губам, призывая к молчанию.
– Ты – такая, какая есть, – повторил он. – Желанная женщина. Поэтому я становлюсь опасным для тебя.
А потом Оуэн убрал палец, заменив его своими губами, на секунду ощутив ее совершенные губы. Пусть это станет предостережением... для них обоих. И ничем другим. Затем он отодвинулся.
– Я не принадлежу к тем мужчинам, которые извиняются за то, что поцеловали желанную женщину. Будет лучше, если мы станем видеться пореже.
Вид у девушки был ошеломленный. Оуэн уходил с ощущением, что пнул котенка. Хотя нет, неверно. Ощущение было иное – словно он поцеловал женщину, которую хотел бы поцеловать еще. И еще...
Делфайн стояла, прижав пальцы к губам, и боролась с желанием догнать Оуэна. Потому что он до сих пор страдает, пыталась она убедить себя. Но знала – истинная причина не в том, вернее, не только в том. Ей хотелось, чтобы он опять ее поцеловал. Когда очень сильно хочешь чего-либо, ради этого можно убедить себя в чем угодно. Например, что черное – белое, а ложь – истина.
– Прекрати выдумывать то, чего не существует, – шепотом приказала она себе. – Впрочем, даже если и существует, это лето – один быстротечный миг и скоро придет к концу.
Лучший способ спасения от зловредных мыслей – заняться делом. Делфайн направилась в сторону кухни и в коридоре натолкнулась на своих телохранителей. Ферон недовольно оглядел ее наряд.
– Низкое качество, – проворчал он. – Ваша семья знает, что вы изображаете служанку?
Делфайн вздернула подбородок.
– Моя семья знает, что я в безопасности.
– Они так думают.
– Что вы хотите сказать? – Ферон махнул рукой вслед удаляющемуся Оуэну. Делфайн нахмурилась. – Оуэн – ближайший друг моего брата.
– Да, но...
– Что?
– Судя по его виду, он вас желает.
Делфайн приняла самый высокомерный вид, на который была способна.
– Ферон, вы опекаете меня длительное время и стали скорее другом, чем телохранителем. Но Оуэн – порядочный человек. Могли бы сами это понять.