— Когда отправляюсь в эту вашу школу?
— Не в нашу, а в твою — у магов и воинов свои учебные заведения. Думаю, что послезавтра. Приготовься к сложностям — многие шуты только с виду кажутся весельчаками, но комплексов неполноценности хватает у каждого.
— Уже ехать туда совсем расхотелось…
— Надо. Твоя дорога к свободе лежит через неё. На сегодня хватит, — нехотя оторвавшись от источника тепла, сказал Кортинар. — Иди отдыхай. Комната приготовлена.
— Не помешает. Но у меня есть одна просьба. Говоришь, что Ипрохана могут настроить против меня? Сможешь завтра устроить аудиенцию, пока он не совсем накидался?
— Не могу, но и препятствовать такой встрече тоже не буду. До нужных дверей Харм тебя доведёт.
— Спасибо. Тогда я — спать. Вымотался, признаюсь, очень.
Маленькая комнатка, выделенная мне, не поражала роскошью, но достаточно было и куцей кроватки, в которую я поместился, свернувшись калачиком. Сон не шёл. Анализируя сегодняшний день, всё больше и больше приходил к выводу, что выбрал верную тактику. Играть грубоватого пройдоху — то, что надо. В конце концов, не «Пилигримов» Бродского же им читать? Старик-маг ещё тот «шахматист» — логичен, умён и имеет свой интерес, умело манипулируя фигурами. С таким пока ссориться не стоит. Королёк местный — мразь полная, но с ним даже легче. Веблия… С ней, уверен, ещё не раз огребу. Переборщил немного с восторгами, а она их быстро раскусила. Самая опасная тварь. Единственный, кто вызывал симпатию — ящер Харм. Среди людей это существо показалось наиболее человечным и искренним.
«Господи! — взмолился я, погружаясь в сон. — Дай мне проснуться в родном мире на промятой кровати базы!»
5. Второй день дворцовой жизни
Ранним утром, когда солнце только-только дало о себе знать, Харм разбудил меня своим писклявым голоском у самого уха:
— Вставай. Хозяин ждёт тебя.
— Позже нельзя? — пробубнил я, натягивая одеяло на голову. — Рань такая! Или утреннюю дойку проспим?
— Дойку? Какую?
— Коров доить.
— Во дворце их нет, — пояснил простодушный ящер.
— Значит, вставать не обязательно. Изыди!
— Хозяин ждёт! — уже более требовательно продолжил он.
Хотел ему сказать пару ласковых, но не успел — одеяло внезапно исчезло вместе с подушкой.
Пришлось нехотя подняться. Укоризненно посмотрев на Харма, озвучил свои мысли вслух:
— Ты не рептилия, а натуральная скотина!
— Обзываешься?
— Констатирую факт.
— Ну, и ладно! — надулся он, включив заезженную пластинку. — Хозяин ждёт!
Быстро размяв кости после неудобной кровати, отжавшись от пола несколько десятков раз и умывшись, пошёл вслед за своим «будильником» в кабинет мага.
Жарища в нём настроения не прибавила.
— Чего так рано? Спал бы и спал, — недовольно спросил у Кортинара.
— Тебе, Илий, не о сне надо сейчас думать, а о делах. Скоро встреча с королём. Зачем она тебе?
— В любви признаваться буду.
— Я не понимаю шуток с тех пор, как…
— Просрал свою душу! Я помню! И не надо каждый раз про это напоминать, — невежливо перебил его я. — Кстати, говорю сейчас без шуток. Ваш алкаш, впрочем, как и все подобные ему, очень себя любит и любые проявления понимания своей «тонкой натуры» воспринимает на полном серьёзе. А если принять во внимание его недоверчивость, то получается замечательная почва для налаживания нужного контакта — пригодится по возвращении. Сам сказал, что Вебля… Блин!.. Веблия попытается настроить Ипрохана против меня — надо постараться уравнять шансы.
— И как ты их будешь уравнивать?
— Как он любит — обильными возлияниями. И ещё… Раз ты такой маг знаменитый, то можешь сделать определённые картинки?
— Картинки? Думаешь этим пронять? Зря. Наш Владыка пейзаж от портрета с трудом отличает.
— Эти отличит! Верное средство.
Взяв со стола чистый лист, я схематично нарисовал колоду карт, дав рекомендации к картинкам и по качеству бумаги.
— Сделать несложно, но зачем? — спросил Кортинар, рассматривая мои каракули.
— Много различных вариантов игр с этими картами — от простых до сложных. Заинтересую Ипрохана одной — будет ждать меня, чтобы научил другим.
— Не заинтересуешь. Король любит жестокие игрища, — возразил старик. — Охоту на людей, например. Неугодного или преступника отправляют в лес, и вся дворцовая знать на него устраивает облаву.