Потому что в её объятьях лежал старик в одежде адепта Борона. Его веки дрогнули, он открыл глаза и посмотрел на неё, морщинистые губы сложились в улыбку, и он больше не двигался.
Зокора, держа его в объятьях, начала медленно раскачиваться взад-вперёд, из её уст вырвался тихий звук ― слабые рыдания. Её плечи вздрагивали, и слёзы текли из глаз, которые слепо уставились на тело Вароша.
― Уходите, ― тихо сказала Дезина. ― Уходите все, оставьте её с друзьями.
Незаметно для меня тяжёлые ворота открылись. Ступая тихо со склонёнными головами, они последовали первому приказу свой новой императрицы. Асела на мгновение замешкалась, но потом тоже вышла.
Священники переглянулись, двое из них покинули зал, но брат Джон вышел вперёд и наклонившись к тёмной эльфийки, слегка коснулся её плеча.
― Сестра, ― тихо промолвил он. ― Он в безопасности. Я почувствовал, как он ушёл к Сольтару. Проклятый не смог заполучить его.
― Зокора, ― тихо спросила Лиандра, ― мы можем что-нибудь…
Зокора сглотнула и подняла голову.
― Нет. Оставьте меня с ним наедине. Ты тоже, священник Сольтара. У меня есть моя богиня в качестве поддержки. Я проведу с ним последние обряды. ― Когда она посмотрела на меня, её глаза светились красным огнём сильнее, чем когда-либо прежде. ― Я последовала твоему совету, Хавальд, и научилась любить людей. Я любила его. Тебя я хочу за это ненавидеть, но не могу, потому что забрал его у меня Тёмный, а не ты. Но я не хочу видеть вас сейчас. Только не сейчас.
― Мы тоже любим тебя, Зокора, ― тихо промолвила Серафина. ― Это и наша потеря, ведь Варош занял место во всех наших сердцах.
― Может и так, ― ответила Зокора с глубоким рычанием в горле. ― И всё же вы должны идти. Мой гнев, моя ярость и моя печаль хотят вырваться из меня. Вам лучше этого не видеть.
Я услышал в ее голосе нечто такое, что заставило волоски на моей шее встать дыбом.
― Мы уходим, ― решил я, потянув к воротам сопротивляющуюся Серафину. ― Все. Немедленно!
― Но…
― Зокора знает, что делает! ― воскликнул я. ― Прима… Ваше Высочество… вы тоже должны уйти!
Они вопросительно посмотрели на меня, но всё же пошли следом. Без магии ворота было трудно закрыть, но я налёг на них… Последнее, что я увидел сквозь щель, была Зокора, смотревшая на меня глазами, горящими красным огнём.
С глухим стуком дверь закрылась, и лишь мгновение спустя я услышал сквозь тяжелый металл крик дикой кошки, полный страдания, ненависти и гнева.
― Боги, ― вырвалось у Дезины, примы Сов и императрицы Аскира. ― Что это было?
― Обещание, ― тихо произнесла Лиандра, обнимая саму себя, словно ей было холодно. Затем почти нежно она провела пальцами по рукояти Каменного Сердца. — Но чтобы выполнить его, ей придётся встать в очередь.
49. Последняя прогулка
Позже я бродил по улицам Аскира вместе с Серафиной. Прошёл уже целый колокол с тех пор, как я закрыл ворота тронного зала, а Зокора всё ещё не выходила. Я не знал, что сказать по этому поводу.
Я уже сейчас чувствовал, как сильно мне не хватает Вароша. Он так часто терпеливо слушал меня, давал мудрые советы или придавал сил своей непоколебимой верой.
Боги, как же мне будет не хватать его. Наталия, Варош, кто ещё окажется в списке погибших?
― Боги любят его, Хавальд, ― тихо сказала Серафина.
― Да, ― согласился я, но это было слабым утешением. Некоторое время мы шли молча, вокруг нас суета оживлённого города, который ещё не знал, насколько всё изменилось.
― Ты знал, что это Дезина? ― спросила она.
― Нет, ― ответил я, качая головой. ― Я надеялся, что сам император покажет себя. Я не понимаю, почему он этого не сделал.
― Может он всё-таки мёртв.
Я посмотрел на ближайший флаг, на котором был изображен дракон.
― Он жив. Я точно знаю. Почему он не показал себя?
На этой улице было ужасно много народу, навстречу нам прокладывала себе путь запряжённая волами телега. Кто-то врезался в меня, и я увернулся. Меня что-то ужалило, не комар, а стальное остриё, вызвавшее ступор. Кожа, прикрывающая телегу, откинулась назад, и прежде, чем я успел упасть, крепкие руки схватили меня и втолкнули в щель между двумя ящиками. Затем кожу снова набросили на телегу, при этом телега продолжала двигаться, а волы не замедлили шаг.
― Хавальд? ― услышал я голос Серафины, потом всё померкло.
Когда я пришел в сознание, я лежал голый на холодном камне.
Факел в руке человека, стоявшего надо мной, освещал старые стены, пахло плесенью, гнилью и портовой водой.
Двое мужчин осматривали меня. Один порылся в моём кошельке и тихонько присвистнул.