— О, нет! У меня не будет никаких ангелочков-сироток, на которых в финале сваливается огромное наследство. Я буду писать только правду.
«Они должны были позволить ему доучиться в Университете, — мрачно подумал Джеймс, — может, тогда всё сложилось бы иначе». И тут вдруг его поразила отвратительная догадка.
— Седрик? — Джеймс резко затормозил у своего особняка. — Когда ты приехал в Лондониум?
Приятель шумно выдохнул и еще раз провел пальцами по волосам:
— Слушай, я не хотел тебе говорить, знал, что ты огорчишься… Я живу здесь уже почти полгода. Снимал нору в трущобах, там и познакомился с фабричными. Но в последнее время папаша окончательно прикрыл моё содержание.
— И ты вспомнил обо мне? Да, я огорчён.
— Ну, прости, — по-детски заныл Седрик, — я бы навестил тебя, когда бы мои дела наладились, клянусь!
— И когда бы это случилось? — съязвил Джеймс, понимая, что вразумлять того бесполезно.
— Когда я допишу и издам книгу. И еще я собираюсь наняться репортером в какую-нибудь не слишком мерзкую газету…
— А я, стало быть, должен вытаскивать тебя из полиции, которая почему-то возникает на твоем пути к успеху?
— Да, — Седрик совсем успокоился и улыбнулся открыто и наивно, — для чего же еще нужны друзья?
Да. Это хорошо, что они друзья.
Джеймс устало потер переносицу. От недавней бодрости не осталось ни капли, и он вдруг подумал, что сейчас ему бы не помешал еще один глоток кофе с апельсином. Но не стоит это поощрять, да и времени уже нет.
— Так что, — осторожно напомнил о себе Седрик, — ты внесёшь залог за остальных?
— Скажешь Огденсу, он сделает, — сухо ответил Джеймс, — к слову о дружбе. Ты нашел Риплинга?
— Конечно! — оживился друг. — Но у него сейчас ни дня свободного нет с этим его синематографом. Он сможет поболтать с нами только в субботу на скачках.
— В субботу?! — Джеймс едва не зарычал. — Я должен ждать его еще четыре дня?!
— Он очень занят…
— Чем он занят?! Я веду расследование от имени правительства!
— Я так ему и сказал! А он заявил, что у него тоже правительственное задание.
— Вы что, все сговорились?! — Джеймс попытался убить этого бездельника взглядом.
— Мы — нет! — Седрик испуганно помотал головой.
Джеймс сделал несколько глубоких вдохов и невероятным усилием воли взял себя в руки.
— Хорошо. Допустим. Еще одно. Если ты теперь такой друг рабочего класса, может быть ты знаешь Алекса Джонса? Он аспирант, живет в Лондониуме, социалист.
Джеймс поражался сам себе, как он мог начисто забыть про студента-аспиранта, явившегося в лавку одновременно с ним и мисс Лайтвуд. Его бы стоило допросить в первую очередь! Интересно, если бы не признание Дишера, Джеймс вообще вспомнил бы про этого Джонса?
А ведь Джеки лукавил, как ни печально это сознавать. Джеймс понимал, что адмирал нарочно не сказал ему сразу про студентов-социалистов, намереваясь всё его внимание сосредоточить на Кейсмене. Но Джеймс, конечно, не имел права его осуждать, он сам придумывал, как использовать эрландца не только против Адамаса, но и против старого друга. Но и полностью доверять старому другу Джеймс уже не мог.
— Знаю, — ответил Седрик, ни на миг не задумавшись, — Алекс Джонс, отличный малый!
— Организуй мне встречу с этим малым. Надеюсь, он не так занят?
— Ну, у него тоже много дел, учёба, профсоюз… Ладно, ладно! — Седрик сделал испуганное лицо и, выскочив из кара, добавил: — я всё устрою в самое ближайшее время!
Глава 16. Тайная служба
— Милорд Леонидас, добрый день! Холодновато сегодня, не правда ли?
— О да, для начала лета прохладно. Ну, по крайней мере, нет дождя.
— Действительно.
— Присаживайтесь, мистер Смит.
Отвезя Седрика домой, Джеймс поспешил в свой комитет, и чуть было не опоздал на встречу с барейским куратором. Едва хватило времени, чтобы вбежать в кабинет и восстановить дыхание. Но труднее всего привести в порядок мысли.
Когда традиционные атлантийские церемонии приветствия были завершены, агент Тайной службы сел в кресло напротив стола и быстро достал из портфеля тонкую сероватую папку. Папка беззвучно легла на стол.
— Вот, это для мистера Адамаса, — любезно пояснил он.
Джеймс механически взял папку, открыл её. Он вдруг почувствовал себя персонажем какой-то абсурдной пьесы. Здесь перед ним сидит и вежливо улыбается настоящий агент Королевской Тайной службы Великоатлантии. А дома его ждут друг-социалист — почти уже анархист! — и хиндийская девчонка, непонятно как попавшая на остров.