Рамиро шел, спускался по лестницам, поднимался, и шепот летел впереди него, двери распахивались, ему даже не нужно было приказывать - словно он являлся волшебником. Только это не волшебство. Это традиции с церемониями под ручку.
Он не слышал, как о нем доложили, но музыка смолкла и пары уже не кружились - конечно, оркестр ведь предупрежден, что нужно завершить танец в удобный момент. Рамиро пошел по сверкающему полу (зал ремонтировали совсем недавно) к возвышению.
Там, в креслах с высокими узкими спинками, сидели люди, которые были дороги Рамиро больше всех на свете.
Король Альваро V, раздвинувший локти и развалившийся на троне так, что казалось, будто это большая спящая птица. Та самая чайка, с герба, - потому что облачение короля было ослепительно-белым.
Королева Дорита, с высоко поднятым подбородком и идеально прямой спиной.
Принцесса Леокадия, лучившаяся довольной улыбкой навстречу Рамиро.
И Марко, младший брат, глядевший исподлобья и недоверчиво.
Семья. Какой Бог наградил.
Что-то сегодня слишком много думается о Боге…
Рамиро поклонился отцу, затем мачехе, после чего занял свое место по правую руку от короля - место старшего принца. Ему полагался не менее неудобный, чем у остальных, стул, и пришлось выпрямить спину так же, как у Дориты, чтобы было удобно сидеть. После чего Рамиро махнул рукой музыкантам - те немедля заиграли - и первая часть долга оказалась выполнена.
- Я так и думал, что ты придешь, - буркнул Марко.
- Почему? - спросил Рамиро, не поворачивая головы.
- Твой пес уже некоторое время тут ошивается.
Рамиро покосился влево - точно, у боковых дверей маячит Лоренсо, прохиндей.
- Марко, где ты подбираешь такие слова?
- Они отражают истинное положение дел, - хмыкнул брат. Рамиро видел его краем глаза. - Послушай, тебе не кажется, что дочка баронессы Отеро призывно на меня смотрит?
- Они все призывно на тебя смотрят.
- Не все. Половина примерно. Вторая половина смотрит на тебя.
- Ты жалеешь, что я пришел и отобрал у тебя внимание девушек? Не беспокойся, я скоро покину праздник.
- Почему же ты явился, если тебе здесь не нравится?
- Леокадия попросила.
- Хочет с тобой станцевать?
- Да.
Марко наклонился к брату поближе и попросил негромко:
- Возьми меня с собой.
- Нет, - отрезал Рамиро, - это не обсуждается. Ты останешься в Фасинадо.
- Ты считаешь, что я еще слишком молод, чтобы уехать отсюда? Хотя бы на пару месяцев?
- Нет. Просто я отправляюсь по делам. - Рамиро постарался смягчить тон. - Когда я разберусь с текущими проблемами, мы обязательно съездим куда-нибудь. Ты, я и Леокадия. Она тоже просила меня об этом.
- Я могу попросить отца, - пригрозил Марко.
- Он тем более не разрешит.
- Я не был бы так уверен.
- Не обижайся, Марко. У тебя все впереди, а мне не нужны спутники в этом путешествии.
Брат скривился.
- Ладно, ладно. Я займусь дочкой баронессы Отеро.
Рамиро посмотрел на отца - так и есть, дремлет, и морщины залегли под глазами, и щеки слегка обвисли, несмотря на то, что островная стать дает о себе знать. Жители острова были в массе своей худые да высокие, а Альваро - истинный островитянин, если не по духу, так по виду. Хотя сейчас заметно, что отец сильно постарел. Рамиро было больно от этого, и тупо ныло слева в груди.
Он отвел взгляд, вспомнил, зачем сюда пришел, дождался очередной смены мелодий и, встав, поклонился Леокадии.
- Позвольте пригласить вас, сестра.
- Конечно же, брат.
Им освободили дорогу - когда танцуют члены королевской семьи, все обязаны почтительно смотреть. Рамиро терпеть не мог эти пляски напоказ. Он махнул рукой, чтобы к ним присоединились другие пары.
- Меня всегда удивляет, что ты не жаждешь почестей и внимания, - сказала Леокадия. От нее исходил тонкий, едва уловимый аромат, и Рамиро подумал, что так пахнут ночные цветы.
- Почему ты удивляешься? Ты знаешь меня с детства.
- С рождения. Я знаю тебя с рождения, Рамиро.
- Пускай так.
- И ты всегда был такой. Ты просто не замечаешь, когда люди рвутся выказать тебе уважение.
- Это преклонение перед властью. Мы носим его, как мантии. - Он танцевал привычно, не думая, и Леокадия двигалась рядом с ним - легкая, словно порыв ветра.
«Она прекрасна, - подумал Рамиро, - черт ее побери, прекрасна. Эти бездонные вороные глаза, блестящие, словно шкура породистой лошади. Этот благородный абрис лица, тонкие пальцы, мягкие губы. Кому-то повезет, ему достанется в жены бесценное сокровище. Если, конечно, сокровище пожелает».