Дюран скользнул на скамью рядом с Джастином де Квинси, знаком велел служанке принести вина.
– Славную лачугу ты выбрал для нашей встречи, – сказал он. – Что, подходящего свинарника не нашлось?
– Я и присмотрел один, – сказал Джастин. – Хотел, чтобы ты чувствовал себя как дома.
Улыбки, которыми они обменялись, были прохладнее дождя над Эвре. Эти двое были очень разными – Джастин намного моложе, смуглый и крепкий, настороженный, а Дюрану перевалило за тридцать, держался он вальяжно, а светлой мастью напоминал викинга. С первой встречи они невзлюбили друг друга, но им часто приходилось работать вместе, потому как оба были людьми королевы, и что их объединяло, так это полная и безоговорочная преданность Алиеноре.
Сообщение Джастина было иносказательным и устным, поскольку передавать информацию в письменном виде было слишком рискованно.
– Каковы шансы вернуть в загон заблудшего барана? – спросил он, понизив голос сильнее обычного.
– Этот особенный баран бродит где ему вздумается. Но я постараюсь выследить его. А когда поймаю, куда его везти?
– На рынок в Лизье.
Дюран кивнул, потом оттолкнул скамью, поскольку услышал все, что хотел узнать. Попрощаться с Джастином он не удосужился, как и заплатить за выпитое. Джастин уронил на рассохшийся дощатый стол пару монет и одновременно смотрел, как его собеседник направляется к двери, растолкав при этом двух только что вошедших посетителей. Те начали было возмущаться, но, присмотревшись к Дюрану, решили отступиться. Джастин не удивился проявленной ими осторожности – однажды он слышал, что Дюрана охарактеризовали как «человека, рожденного пить на пару с дьяволом». Ручной волк Алиеноры привык к угрозам и дворцовым интригам, но де Квинси не мог отрицать ни его смелости, ни остроты ума. И то и другое необходимо, чтобы прожить так долго в двойной игре, ведь если Джон обнаружит, что его водили за нос, то, как подумалось Джастину, даже такому, как Дюран, останется только посочувствовать.
Перед тем как вернуться в замок, Дюран кое-что купил на рынке. Когда он вошел в большой зал, находившиеся там рыцари приветствовали его холодно: друзей среди них у него не было, да он их и не искал. Урсула не удостоила его даже небрежного кивка. Она играла со своей служанкой в шашки и не обратила на него никакого внимания, будто рыцарь был невидимкой. Мужчины, выказывавшие Дюрану подобное неуважение, сильно рисковали, но грубость знойной любовницы Джона его только забавляла, и он намеренно подразнил ее, остановившись полюбезничать с залившейся краской служанкой.
Как Дюран и ожидал, Джон был один в опочивальне. Сын королевы, человек любивший шумные компании, теперь проводил время в одиночестве и печали. Длилось это недели две – с тех пор как пришли вести про сдачу Ноттингемского замка Ричарду.
Джон устроился на кровати, держа на коленях открытую книгу. Он получил такое же блестящее образование, как и его братья, и, по всей видимости, находил в чтении истинное удовольствие.
– Кажется, я становлюсь глухим, Дюран, – с сарказмом промолвил принц, вставая. – Я не слышал, как ты стучал.
– К счастью, ты ценишь меня не за хорошие манеры, милорд. – Дюран подошел к столу, взял кувшин, который оруженосец Джона всегда держал наполненным, налил два кубка и выждал, чтобы Джон присоединился к нему.
Джон немного поартачился, но в конце концов скука привлекла его к столу – при всех своих изъянах, Дюран обычно бывал забавен.
– Полагаю, Дюран, у тебя была причина вламываться сюда?
– Я принес тебе это, милорд, – Дюран положил на стол мешочек и вытащил из него маленькие песочные часы.
– Это шутка? – холодно поинтересовался Джон. – Если так, мне она не кажется смешной.
– Это вполне понятно, ведь в твоем положении нет ничего смешного, милорд. Но мне показалось, тебе не помешает напомнить, что время, отпущенное на то, чтобы сделать выбор, на исходе.
Принц нахмурился. Обычно дерзость рыцаря ему нравилась – мало кому хватало мужества быть таким же откровенным, как Дюран, но иногда она раздражала.
– Выбор? – повторил Джон. – Сегодня все твои шутки попадают далеко от цели.
– Выбор у тебя есть, милорд. Ты можешь цепляться за союз с французским королем или попытаться заключить мир с братом.