Воины, готовые к штурму, уже почти заполнили внешний ров, но не начинали атаку. Поскольку первым рубежом обороны служил бревенчатый частокол. Ричард отрядил таран разрушать его, а арбалетчики стреляли так метко, что защитники этой стены не смогли сопротивляться. Когда дерево треснуло под ударами, Ричард одним из первых протиснулся через разрушенные ворота во внутренний двор, следом с боевым кличем английского королевского дома «Dex Aie!» бежали его рыцари.
Солдаты на стене второго кольца начали стрелять в нападающих, но те несли большие щиты, отражающие значительную часть болтов, и поначалу продвигались вперед, почти не встречая сопротивления. Когда осажденные осознали, что вот-вот потеряют двор между двумя стенами, то поспешно организовали вылазку и бегом устремились через барбакан[2] отбивать атаку.
Ричард покалечил первого противника, схватившегося с ним: ударом меча сверху вниз он отсек ему руку по локоть. Обретя свободу, король иногда опасался, что после долгого плена боевые навыки могли «заржаветь», но теперь видел, что тело и мозг по-прежнему действуют в смертоносной гармонии, инстинкты и рефлексы остры, как и прежде. Чувствуя себя как изгнанник, наконец возвратившийся в родной дом, он орудовал мечом с такой яростью, что продвигаясь вперед, оставлял за собой след из разрубленных тел, и его свита с трудом за ним поспевала.
Рукопашная схватка всегда жестока, а эта была особенно яростной. Ричард и его люди буквально прорубали дорогу к барбакану, пример короля вдохновлял солдат, а мятежники дрались с отчаянием людей, загнанных в угол. Их стрелки на стене больше не могли помочь, поскольку не отличали врагов от своих, и это позволило арбалетчикам Ричарда вступить в битву. Всякий раз, когда кто-то осмеливался высунуться из бойницы, болт настигал его с такой убийственной точностью, что скоро стены опустели. Наблюдавшие за схваткой из окон донжона с ужасом осознавали, что судьба замка висит на ниточке.
Мятежников спасло наступление темноты. Исход битвы оборачивался в пользу атакующих, защитников крепости неумолимо теснили к барбакану. Часть из них оборонялись, позволяя остальным отступить в среднюю крепость, однако это означало, что нельзя поднять мост барбакана, не бросив своих в окружении, и в тесноте этой фортеции разразилась самая жестокая битва. Когда люди короля сумели наконец захватить ее, солнце село и сумрак уже вытеснял последние остатки света.
Двор замка усыпали тела раненых и убитых. Сначала позаботились о раненых, и пока уносили тела павших и уводили пленных, совсем стемнело. Атакующие были измучены, обескровлены, но торжествовали – то была пьянящая радость выживших, победивших противника и саму Смерть. Они знали, что худшее еще впереди, поскольку, хотя первое кольцо укреплений захвачено, мятежники надежно укрыты за толстыми каменными стенами и на их стороне преимущество более высокой позиции. Но сейчас воинам короля хотелось лишь наслаждаться этой победой, и никто не испытывал этого острее, чем Ричард.
На следующее утро Ричард созвал военный совет и объявил, что хочет построить мангонели[3] и петрарии[4], до изготовления и установки этих осадных машин новых приступов не будет. Заявление короля было встречно полным согласием, поскольку никто не жаждал лезть на эти грозные стены, а граф Честерский вызвался отправить людей в местные каменоломни для заготовки подходящих снарядов.
– Отлично. Но бросать мы будем не только камни. Не желаете ли посмотреть на демонстрацию греческого огня?
Эта простая фраза произвела сенсацию. Все, конечно, знали про греческий огонь. Об этом восточном зажигательном оружии на западе ходили легенды. Говорили, что погасить его можно только с помощью песка или мочи, что оно горело на воде, и его использование сопровождалось грохотом и черным дымом. Но кроме Андре и Уилла Маршала никто из присутствующих не был в Святой земле, а значит, и не видел греческий огонь своими глазами. Они забросали Ричарда вопросами, желая знать, из чего состоит эта смесь, как применяется, и использовалось ли она прежде в христианском мире.
Ричард отбросил притворное равнодушие и улыбался, забавляясь их возбуждением.
– Греки всегда хранили рецепт в тайне, но сарацины используют разновидность, которая горит не хуже. Они делают ее из сосновой смолы, нефти и серы. Как только соберем катапульты, то сделаем смесь и зальем в горшки. Еще можно замотать «чеснок» в паклю и пропитать смесью. Да, мы станем первыми, кто использует греческий огонь в Англии, хотя мне говорили, что мой дед применял его при осадах в Анжу.
2
Барбакан – фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость.
4
Петрария (патерелла) – примитивная средневековая метательная машина, приводившаяся в действие ручной силой.